Верно. И не только на остроту клинка - сами техники были подогнаны под поиск "слабых мест" в защите. Например, "котэ-гири" ("подрезание кистей") - движения катаны/боккена направлены на то, чтобы угодить в узкую щелку между мало сгибаемыми прочными нарукавниками, и такой же прочной перчаткой.

И где смеяться????
Не думаю, что это целевая шутка. Я Олейникова просмотрела много, раз уж попался. Да, юмор у него есть, причем часто именно графически проявленный. Но нет, не соглашусь. Это если и стеб, то мимо оба раза. Потому что те, кто смотрит аниме всерьез, всерьез воспримут и эти картинки. А те, кто не смотрит, просто почешут репу.  Типа: "И чё?"

Midinvaerne, спасибо за ссыль! Еще бы знать, к каким произведениям иллюстрации!

Так и в чем юмор-то, объясни мне, плиз? Ну, усредненный, ну атакующий... И что? То, что РГ - стал японцем/китайцем и полуторку держит, как катану? То, что Тук раскорячился в классическую стойку из китайского боевика с Джетом Ли или Джеки Чаном? Не знаю, мне не смешно, меня раздражает, честно говоря... Не люблю откровенного пренебрежения сюжетом. Одно дело, как принято в русской традиции - сейчас и почти уже век - привносить нечто свое, эдакий "взгляд со стороны". Ну, обычно это выглядит так: на картинке грозный царь повелевает нечто согбенным вассалам, на над его лысиной бестрепетно кружит наглая муха, которой не было в сюжете, и говорит: "Бзззз!" Или Ромео целует Джульетту, на по оконной раме спешат друг другу навстречу две улитки. Но обрядить Ромео в юбочку африканского вождя и дать ему копье - не смешно... Если как по мне.

Как обещала, просмотрела Олейникова. Поразмышляла.

Во-первых, пришла к выводу, что большинство его иллюстраций мне по душе. А некоторые так даже очень. Во-вторых, после просмотра китайской серии работ не возьмусь судить о степени нарочитости восточности во встрече Робина с монахом. Имхо, однозначно мог бы ответить только сам автор. Однако во всех отсмотренных вчера работах присутствовало явное внимание к деталям. Так что рискну остаться при мнении, что и здесь все было сделано специально.

Теперь отвечаю по теме. 

Давай попробую так. Что вижу, то пою. 
Если предположить, что шутка юмора была внесена задумкой, то здесь не стеб, здесь улыбка.

Смотрим на картинку. Для начала видим атакующего Робина. Причем резво атакующего. Бежит, аж ветер в ушах свистит и плащ за спиной колыхается. Замах богатырский, шаг широкий, толчок сильный, кулак сурово сжат, видимая зрителю бровь нахмурена. Вроде получается у меня в последней фразе комильфошное гезглагольное описание?   
Короче, в его лице имеем аллегорию импульса собственной персоной. Парень сконцентрировался на задаче и выкладывается по полной. Напор, натиск, ярость. Аг-рр! и размытый фон. Это если мы будем двигаться тем же курсом и с равной скоростью. Размытости в восприятии мне поначалу добавлял и теряющийся край плаща. Оказалось, что нет, это он просто обтрепан, на последующих иллюстрациях видно.

Итого в  Робине улыбает чуть ли не гипертрофированное старание и искренность порыва.

Акыним дальше.

Неприступной скалою на пути героя бега застывает буревестник … монах в мудрой обороне. Недвижим он только с виду, а внутри же как пружина, к распрямлению готовый. Он не молнии подобен, нет; его с дольменом сходство укрепляется прямыми, параллельными в пространстве. От меча и через плечи и до кончика щитОва та же линия проходит, что и чрез опоры камня у монаха за спиною, впечатленье усилЯя от статичности момента.

Остапа в лице меня понесло. Так что перехожу на прозу. На самом деле, почтенный фриар и дольмен позади него перекликаются. У обоих даже левая нога/опора вынесена вперед. Единственная разница – служитель господень не имеет растительности на макушке, а дольмен обзавелся кустами на крыше. В общем, выдвинулся в кадр солидный до твердокаменности персонаж-защита в противовес персонажу-атаке и застыл в напряженном ожидании. Для идеальности картинки не хватает только блика на кончике меча, который любят изображать в мультиках. Короче, монах у нас донельзя боевой, а про восточность позы уже до меня говорили.

Здесь улыбает напрашивающееся сходство с ожившей скалою. И мнимая невозмутимость.

Переводим взгляд обратно на Робина. И вновь ловим ощущение стремительной атаки. Для меня это и есть повтор с немного другого ракурса, поскольку за то время, что мы упустили его из виду, Робин всяко должен был пробежать некоторое расстояние.
Усредненная мультяшность сцены для меня выражается именно в этом (движение - статика - движение). И велико мое зрительское подозрение (без учета знания текста баллады), что как минимум первая атака Робина захлебнется.

Вот как-то так.