Гумилев раньше как-то не очень нравился... А после перелома зацепил так сильно...

Николай Гумилёв
Капитаны
Сборник "Жемчуга"    I

    На полярных морях и на южных,
    По изгибам зеленых зыбей,
    Меж базальтовых скал и жемчужных
    Шелестят паруса кораблей.

    Быстрокрылых ведут капитаны,
    Открыватели новых земель,
    Для кого не страшны ураганы,
    Кто изведал мальстремы и мель,

    Чья не пылью затерянных хартий, —
10  Солью моря пропитана грудь,
    Кто иглой на разорванной карте
    Отмечает свой дерзостный путь

    И, взойдя на трепещущий мостик,
    Вспоминает покинутый порт,
    Отряхая ударами трости
    Клочья пены с высоких ботфорт,

    Или, бунт на борту обнаружив,
    Из-за пояса рвет пистолет,
    Так что сыпется золото с кружев,
20  С розоватых брабантских манжет.

    Пусть безумствует море и хлещет,
    Гребни волн поднялись в небеса,
    Ни один пред грозой не трепещет,
    Ни один не свернет паруса.

    Разве трусам даны эти руки,
    Этот острый, уверенный взгляд
    Что умеет на вражьи фелуки
    Неожиданно бросить фрегат,

    Меткой пулей, острогой железной
30  Настигать исполинских китов
    И приметить в ночи многозвездной
    Охранительный свет маяков?

    II

    Вы все, паладины Зеленого Храма,
    Над пасмурным морем следившие румб,
    Гонзальво и Кук, Лаперуз и де-Гама,
    Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!

    Ганнон Карфагенянин, князь Сенегамбий,
    Синдбад-Мореход и могучий Улисс,
    0 ваших победах гремят в дифирамбе
40  Седые валы, набегая на мыс!

    А вы, королевские псы, флибустьеры,
    Хранившие золото в темном порту,
    Скитальцы арабы, искатели веры
    И первые люди на первом плоту!

    И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,
    Кому опостылели страны отцов,
    Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
    Внимая заветам седых мудрецов!

    Как странно, как сладко входить в ваши грезы,
50  Заветные ваши шептать имена,
    И вдруг догадаться, какие наркозы
    Когда-то рождала для вас глубина!

    И кажется — в мире, как прежде, есть страны,
    Куда не ступала людская нога,
    Где в солнечных рощах живут великаны
    И светят в прозрачной воде жемчуга.

    С деревьев стекают душистые смолы,
    Узорные листья лепечут: «Скорей,
    Здесь реют червонного золота пчелы,
60  Здесь розы краснее, чем пурпур царей!»

    И карлики с птицами спорят за гнезда,
    И нежен у девушек профиль лица…
    Как будто не все пересчитаны звезды,
    Как будто наш мир не открыт до конца!

    III

    Только глянет сквозь утесы
    Королевский старый форт,
    Как веселые матросы
    Поспешат в знакомый порт.

    Там, хватив в таверне сидру,
70  Речь ведет болтливый дед,
    Что сразить морскую гидру
    Может черный арбалет.

    Темнокожие мулатки
    И гадают, и поют,
    И несется запах сладкий
    От готовящихся блюд.

    А в заплеванных тавернах
    От заката до утра
    Мечут ряд колод неверных
80  Завитые шулера.

    Хорошо по докам порта
    И слоняться, и лежать,
    И с солдатами из форта
    Ночью драки затевать.

    Иль у знатных иностранок
    Дерзко выклянчить два су,
    Продавать им обезьянок
    С медным обручем в носу.

    А потом бледнеть от злости
90  Амулет зажать в полу,
    Вы проигрывая в кости
    На затоптанном полу.

    Но смолкает зов дурмана,
    Пьяных слов бессвязный лет,
    Только рупор капитана
    Их к отплытью призовет.

    IV

    Но в мире есть иные области,
    Луной мучительной томимы.
    Для высшей силы, высшей доблести
100 Они навек недостижимы.

    Там волны с блесками и всплесками
    Непрекращаемого танца,
    И там летит скачками резкими
    Корабль Летучего Голландца.

    Ни риф, ни мель ему не встретятся,
    Но, знак печали и несчастий,
    Огни святого Эльма светятся,
    Усеяв борт его и снасти.

    Сам капитан, скользя над бездною,
110 За шляпу держится рукою,
    Окровавленной, но железною,
    В штурвал вцепляется — другою.

    Как смерть, бледны его товарищи,
    У всех одна и та же дума.
    Так смотрят трупы на пожарище,
    Невыразимо и угрюмо.

    И если в час прозрачный, утренний
    Пловцы в морях его встречали,
    Их вечно мучил голос внутренний
120 Слепым предвестием печали.

    Ватаге буйной и воинственной
    Так много сложено историй,
    Но всех страшней и всех таинственней
    Для смелых пенителей моря —

    О том, что где-то есть окраина —
    Туда, за тропик Козерога! —
    Где капитана с ликом Каина
    Легла ужасная дорога.

...гляди, среди снежных горных корон, среди гор,

стреляющих вверх и почти достигающих неба, стоит человек...

М.- К. Чюрлёнюс.

Эдуардас Межелайтис

Стрелец

Среди гор,

   как известно нацеленных вверх

                                                       от века,

Среди гор,

           легко поднимающих синеву,

Надо всем, что исстари

                                       тянет вниз человека,

Он из лука прицелился,

                                         натянув тетиву.

(О добро, ты вынуждено

                                           к стреле обратиться,

Хотя стрелы и прочее

                                                 у тебя не в чести!)

Над головой человека,

                         крылья раскинув,

                                                кружится чёрная птица.

Не тяни же, стрелок!

                    Тетиву натяни

                                       и пусти!

Птица кружится,

                           словно ворон Эдгара По,

                                                          чёрный ворон,

Или тот самолёт,

             где суперпилот

                               Клод Изерли...

Стоит человек,

              кружится ворон -

                                       вот он.

Стоит человек,

                       натянув тетиву,

                                       на вершине Земли.

(...Рушится Троя.

            Стоит человек.

                            Стоит, словно вечен.

Прах Вавилона.

                Содом и Гоморра.

                                Стоит человек, что ни век.

Рим умирает.

                  Стоит человек.

                                  Стоит, изувечен

И всё-таки вечен.

                  Рушится всё.

                                     Стоит человек.

                                                  Острые копья.

Падает меч.

                Стоит человек.

                                    Пуля звенит.

Падает бомба.

                  Сыплются чёрные комья мёрзлой земли.

                                                                   Ракета уходит в зенит..!

Но стоит человек

                Среди горных вершин,

                                            Сверкающих снегом.

Стоит человек.

               Он увенчан и вечен.

                                    Из века в век

Лук и стрела.

                Чёрная птица над человеком.

И стоит человек.

                  Стоит человек.

                                        Стоит человек.

ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА

БЛАГОСЛОВЕН ДЕНЬ, МЕСЯЦ, ЛЕТО, ЧАС...

(сонет 61, пер. Вяч. Иванов)

LXI

Благословен день, месяц, лето, час
И миг, когда мой взор те очи встретил!
Благословен тот край, и дол тот светел,
Где пленником я стал прекрасных глаз!

Благословенна боль, что в первый раз
Я ощутил, когда и не приметил,
Как глубоко пронзен стрелой, что метил
Мне в сердце Бог, тайком разящий нас!

Благословенны жалобы и стоны,
Какими оглашал я сон дубрав,
Будя отзвучья именем Мадонны!

Благословенны вы, что столько слав
Стяжали ей, певучие канцоны, -
Дум золотых о ней, единой, сплав!

***
Играю в карты, пью вино,
С людьми живу — и лба не хмурю.
Ведь знаю: сердце всё равно
Летит в излюбленную бурю.

Лети, кораблик мой, лети,
Кренясь и не ища спасенья.
Его и нет на том пути,
Куда уносит вдохновенье.

Уж не вернуться нам назад,
Хотя в ненастье нашей ночи,
Быть может, с берега глядят
Одни нам ведомые очи.

А нет — беды не много в том!
Забыты мы — и то не плохо.
Ведь мы и гибнем и поем
Не для девического вздоха.

(Владислав Ходасевич)

4-6 февраля 1922, Москва

Текст стихотворения можно найти вот на этом сайте: http://www.litera.ru/stixiya/authors/xo … karty.html

Александр Иванов
Вспыхает небо, разбужая ветер

Вспыхает небо, разбужая ветер
Проснувший гомон птичьих голосов.
Проклинывая все на белом свете
Я вновь бежу в нетоптанность лесов.

Шуршат зверушки, выбегнув навстречу,
Приветливыми лапками маша.
Я среди тут пробуду целый вечер,
Бессмертные творения пеша.

Но выползя на миг из тины зыбкой,
Болотная зеленовая тварь,
Совает мне с заботливой улыбкой,
Большой орфографический словарь.

Иванов велик. 

Серге́й Александрович Есенин
(21 сентября 1895 — 28 декабря 1925)

***

Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в Бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта — ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились —
Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной,—

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.

1923

Nasir
Жестко, хлестко...
сильные образы.
похороны шута... хм. откуда у парня испанская грусть?

Прощаю всех,кого простить нельзя,
Кто клеветой мостил мои дороги.
Господь учил:
"Не будьте к ближним строги,
Вас все равно всех помирит земля".
Прощаю тех, кто добрые слова,
Мне говорил, не веря в них нисколько.
И все-таки,как б ни было мне горько,
Доверчивость моя была права.
Прощаю всех я, кто желал мне зла,
Но местью душу я свою не тешил,
Поскольку в битвах тоже не безгрешен,
Кого-то и моя нашла стрела...

Дементьев