Аннотация:
Четвёртый фанфик сериала. Сьюзен Нипер, одна из героинь Диккенса, временно живущих в нашем времени, мечтает о собственных необычайных приключениях и отправляется на поиски легендарного Робин Гуда и его стрелков...

От автора
Четвёртый фанфик из сериала про Электроника. Написан он был вообще-то пятым и стоял немного особняком от всей серии. Но, подумав, я решила, что по хронологии и логике эта повесть должна идти четвёртой. И, недолго думая, переставила местами кое-какие события, чтобы заключительная, пятая часть не "попёрхивалась" событиями предпоследней.

Это рассказ о черноглазой Сьюзен Нипер и о её любви. Посудите сами: может ли такая девушка остаться одна? Чарльз Диккенс был, разумеется, в полном своём праве выдать её в итоге за мистера Тутса - нелепого поклонника Флоренс, но... Я тоже имею право быть недовольной таким решением автора. Вообще, если честно, я, как и Майя в третьей повести, поначалу никакой Сьюзен в своих мирах не планировала. А вот мама моя упоминала её как нечто само собой разумеющееся - мол, как же без неё? Я решила: ну ладно, пусть будет... А потом как раз начиталась "Хроник Нарнии". И мисс Нипер в моём сознании совместилась со Сьюзен Пэвенси. Той, конечно, я вовек не прощу предательства ею страны Аслана - может, потому мне это особенно больно, что из-за совпадения имён у меня к той Сьюзен особое отношение? Или наоборот - дух Нарнии коснулся Сьюзен Диккенса и толкнул её, уже попавшую в мои миры, на поиски странных приключений? А меня - эти приключения описывать?

Так или иначе - а Сьюзен Нипер было суждено стать одной из любимейших моих героинь, и к предлагаемому фанфику у меня отношение тоже особое. Во-первых, записывался он в строжайшей тайне, чтобы стать подарком маме на день рождения. Во-вторых, одновременно с этим в устном пересказе история обошла всю мою школу и даже доставила мне некоторые неприятности. Вследствие моих попыток рассказывать это всем и каждому, притом - на полном серьёзе, как историю, случившуюся лично со мной! Все, конечно, понимали, что я сочиняю, но многие мне подыгрывали... В результате было всякое, приятное и не очень - однако, пожалуй, всё это только укрепило моё особое отношение к тому, что сейчас хочу поведать. До сих пор всё внутри переворачивается, когда вспоминаешь свой восьмой класс и то время... Не знаю, будет ли кому, кроме меня, интересно - это покажет сама история.

Скажу напоследок ещё одно: хочу выразить свою большую благодарность замечательному писателю Андрею Белянину. Из его книг я поняла, каким образом зачастую совершаются переходы между мирами и эпохами. А ещё могу немножко оправдать свои фантазии, ибо теперь ясно вижу: моя писанина с не совсем привычными образами Робин Гуда и его окружения порядком напоминает роман Белянина "Багдадский вор" с совершенно неканоническим Ходжой Насреддином и вообще своеобразными подходами ко всем известным сюжетам...

Засим я болтать прекращаю - теперь вам уже понятно, что вас ждёт...

Сьюзен принимает решение
Шёл урок английского. Майя Светлова и её одноклассники читали текст про Робин Гуда. Сьюзен Нипер сидела на задней парте. Собственно, никто не обязывал девушку здесь находиться. Она забрела просто так, за компанию, послушать, может быть, родную речь... Но сейчас до её сознания доходило едва ли одно слово из десяти.

Взгляд Сьюзен был прикован к картинке в учебнике, открытом приличия ради на нужной странице. Для безвестного художника эта иллюстрация, как и все ей подобные, была, должно быть, не более чем средством заработать. Но Сьюзен картинка нравилась. Из тонких штрихов и линий складывались стройные фигуры вольных стрелков, их луки и стрелы, а главное - лица, на удивление выразительные. Особенно одно...

В той жизни мисс Нипер боялась разбойников. Даже почитаемых добрыми. В этой - черноглазой хотелось свободы и воли. Да и борьбы за справедливость, пожалуй. В той жизни Сьюзен-служанка протестовала против несправедливости как только могла. В этой - все её друзья были счастливы и ей самой никто своей воли не навязывал. Но тем острее мисс Нипер ощущала себя неприкаянной... Потому и манил её Шервудский лес, потому и притягивало взор лицо Робин Гуда.

Последнее, пусть не такое долгое, время Сьюзен жила не где-нибудь, а под крылом феи-крёстной - повелительницы книг Альбины. Поэтому сама черноглазая уже давно ничему не удивлялась и для неё всё было просто. Взять да поехать в этот самый Шервудский лес и поискать там Робин Гуда и его стрелков! Не дожидаясь дня переходов - двадцатого октября, не приставая с просьбами к Альбине - та и так понимает гораздо больше, чем считает нужным показать. От неё не скроешься, но и афишировать свои намерения не обязательно. Будет недовольна - просто закроет путь и найдёт способ вернуть домой свою любимицу Сьюзен...

А больше никому мисс Нипер и не будет ничего рассказывать. Им, поди, и без неё хорошо! Тем более что послезавтра начинаются осенние каникулы. Они совсем коротенькие, но для всей их компании обещают быть насыщенными. Так что она, Сьюзен, тоже даром времени терять не будет.

Лошадь Матильда
Наскоро перекусив, черноглазая ушла из библиотеки, ставшей ей домом. Фее не докладывалась, с Уолтером Гэем попрощалась наспех - всё равно он никого вокруг не видит, кроме милочки мисс Флой, дай Бог им счастья обоим! А вот у неё, Сьюзен, есть ещё одна тайна. Есть одно существо, с которым мисс Нипер всё же поделится своими планами...

...В один из первых дней, проведённых англичанами в новом мире, девочка-машина Эля Громова устроила для них экскурсию по городу, с заходами в разные интересные места. Побывала компания и в конноспортивной секции - ребята решили поглазеть на лошадей. Сначала смотрели, как те с всадниками скачут на открытом воздухе. Потом Сьюзен пошепталась с Элечкой, и обе попросились заглянуть в конюшню. Девочку-робота здесь давно знали и разрешение, конечно, дали.

Помещение оказалось довольно большим, и Электроничка сразу ушла куда-то вперёд - привычным, видимо, путём. Сьюзен продвигалась по проходу гораздо медленнее, глядя в глаза лошадям, едва успевая глазеть по обе стороны от себя. И, конечно, неожиданный звук раздался за спиной девушки, над самым её ухом. Точнее, это были слова:

- У тебя нет случайно сахара?

Сьюзен обернулась. Сзади неё стояла в стойле белая лошадь. Больше никого вокруг не было - разумеется, кроме других лошадей.

- Ой, это вы сказали? - вырвалось у черноглазой.

- Ну да, я, - теперь сомнений не было: говорила лошадь.

- Так вы умеете говорить?

- Как видишь. Только пусть об этом никто, кроме тебя, не знает. А то вокруг меня начнётся шумиха, а я люблю тихую, спокойную жизнь. Вот и приходится притворяться обыкновенной, немой лошадью. Кстати, нас никто не подслушивает?

Сьюзен огляделась. Эля была далеко впереди, больше никто в конюшню после них не заходил. Поэтому девушка честно ответила:

- Никто. А я клянусь, что никому не расскажу.

- Так вот, - продолжала лошадь. - Скука здесь, конечно, страшная. Вот я сегодня и не выдержала. Тем более ты мне понравилась. И я теперь вижу, что не ошиблась в тебе. Слушай, заходи ко мне в свободное время, а то очень всё-таки тоскливо... Тебя как зовут? 

- Сьюзен. А вас?

- Матильда.

...Очень скоро они стали большими друзьями. Матильда учила Сьюзен ездить верхом - исключительно по тем дням, когда секция не работала. Чтобы, как объясняла лошадь, местные её, Матильду, не унижали и не мешали ей по-настоящему учить свою подругу. Ни один человек не научит верховой езде так, как лошадь.

И вот теперь Сьюзен, преисполненная надежд и планов, подошла к конноспортивной секции и три раза постучала в окно конюшни. Почти тотчас же в соседнее, открытое, окно высунулась голова Матильды. Подружки обменялись приветствиями, после чего Сьюзен спросила:

- Слушай, Матильдочка, с какого времени ты завтра свободна?

- Секция закрывается в два часа, - проворчала лошадь тоном, явно подразумевавшим: "Пора бы уже запомнить!" - А в следующий раз мы откроемся только во второй четверти.

- Тогда я подойду к вечеру, ты будешь пастись?

- Отчего бы и нет? А что?

- Мне надо попасть в Шервудский лес! Вот я и хочу тебя попросить отвезти меня туда!

- Ты меня удивляешь, Сьюзен! С чего тебе туда понадобилось? Это же далеко, другая страна, остров, границы и всё прочее...

- Я хочу найти Робин Гуда и вместе с ним бороться за справедливость.

Матильда звонко заржала, изображая смех, и воскликнула:

- Че-пу-ха! Робин Гуд умер шестьсот лет назад. Да нет, вру, больше, все восемьсот, наверное! Ты затеваешь безумное дело!

- Не такое безумное, как тебе кажется! Вспомни: ведь я сама книжная героиня! Значит, мне надо попасть не в настоящий, а в легендарный Шервудский лес, там-то Робин Гуд должен быть в добром здравии! А раз ты, Матильда, необычная лошадь - ты должна найти дорогу в необычный мир! Наверное, где-то там и твой край, твои родные луга... Больше никто, кроме тебя, не справится!

Матильда клюнула на лесть - схрумкала сладкие слова, будто кусок сахара. И согласилась на путешествие.

Приключения начинаются
Вообще-то на каникулы все "дети профессора Громова" и примкнувшие к ним англичане были приглашены Гелем Ивановичем к нему в Синегорск. Но Сьюзен напрямую заявила - даже не Альбине, а Уолтеру:

- Передай, пожалуйста, профессору мои извинения, скажи, что я поехать не смогла. Вряд ли ему будет так уж не хватать моего общества... Только перед мисс Флой извинюсь. А госпоже фее ни слова. Врать ей бесполезно, а правду она и без нас знает. Так что вряд ли и спросит...

Уолтер серьёзно кивнул и тоже ни о чём не спросил.

...На следующий день, проводив друзей в аэропорт, Сьюзен несколько часов пробродила по парку. Когда стемнело - встретилась с Матильдой и по-тихому на ней уехала. Сначала домой за вещами, потом в дальний путь... Никто особого внимания на это не обратил - мисс Нипер уже считали здесь кем-то вроде внештатного сотрудника, опекающего белую кобылу и обеспечивающего ей "пробег" в том числе и в городе. Конечно, неизвестно ещё, чем бы всё это кончилось, исчезни Матильда и Сьюзен на несколько дней. Но беглянкам было не то что бы всё равно, а просто девушка была уверена сама и лошадь уговорила:

- Если мы попадём в другой мир, то здесь и времени-то пройти не должно, пока мы там будем...

...Через пару часов путешественницы выехали за город. Сьюзен, глядя прямо перед собой, шептала, как заклинание:

- Я верю в успех, потому что очень хочу успеха!

Матильда ворчала:

- Вот ведь какие пироги с котятами! Ноги сами несут, прежде чем голова сообразит куда!

Перехода через границу двух миров они не ощутили. Просто в какой-то момент обнаружили, что пейзаж вокруг уже никак не тянет на окрестности южнорусского города, а скорее напоминает те картины, к которым привыкла Сьюзен у себя в Англии...

Кажется, девушка и лошадь оказались тоже за городом. Люди навстречу попадались явно похожие на выходцев из Средневековья. Впрочем, именно похожие. Не были они никакими выходцами и быть не могли. Обычные люди, они просто жили у себя дома, в своей эпохе.

Пару раз Сьюзен спрашивала у местных дорогу. Первым ей попался какой-то хмырь зажиточного вида. Он побелел, потом позеленел. Дёрнул на себя поводья своего коня и прошипел:

- Чёрт бы побрал этого Робин Гуда и всю его шайку! Вот и ещё одна станет на его сторону!

Черноглазая пустила Матильду галопом, тихо радуясь, что богатей даже не пригрозил ей ни шерифом, ни стражей, и не слушая ворчания лошади.

Через некоторое время странницам встретилось несколько человек, живущих явно не на солнечной стороне этого мира. На вопрос Сьюзен, где здесь дорога на Шервуд, бедняки дружно, все разом, махнули руками в ту самую сторону, куда и правили мисс Нипер с Матильдой. И, приветствуя-провожая, кричали вслед:

- Счастливого пути! Удачи тебе, девочка, в борьбе за правое дело!

...Вскоре путешественницы вошли в Шервудский лес. Был он очень густым и потому довольно мрачным. Лошадь пробиралась почти на ощупь, не переставая ворчать:

- И зачем нас сюда принесло?! Никакого Робин Гуда здесь нет. Поехали-ка лучше обратно, к себе домой!

- Ну уж нет! - отрезала Сьюзен. - Нам ясно дали понять, что мы попали куда надо. Мы никуда не пойдём из Шервудского леса, пока не обойдём его весь и не узнаем точно, есть здесь Робин Гуд или его здесь нет.

Они проехали ещё немного и вдруг услышали странный звук. Зудение, среднее между тем, которое издаёт бормашина, и тем, которое слышится, когда летает большая оса. Оно сопровождалось словами, произносимыми замогильным голосом:

- Смертный, не подходи сюда, не подходи! Ничем хорошим это для тебя не кончится. Здесь трясина, грязь непролазная и чудовища, и драконы!

Матильда встала как вкопанная.

- Не пойду я дальше! - объявила она. - Охота была угодить в трясину!

Сьюзен наклонилась вперёд и прошептала:

- Неужели ты не понимаешь? Это же вольные стрелки Робин Гуда! Они отпугивают солдат ноттингемского шерифа, чтобы те их не поймали!

Но упрямое говорящее животное не двигалось с места.

- Трусиха несчастная! - в сердцах крикнула Сьюзен. Она спрыгнула с лошади и пошла в ту сторону, откуда доносился голос. Сердце девушки забилось сильнее. Теперь-то она знала, что близка к своей цели как никогда. Вот сейчас всё решится!

Она шла вперёд, не замечая, что ветки рвут ей одежду и цепляются за волосы.

Звук всё приближался.

Впереди посветлело. Сьюзен ускорила шаги. Зудение и голос стали слышны совсем рядом. Вскоре лес расступился. И Сьюзен очутилась на краю поляны.

Спор на лесной поляне
Посреди поляны, боком к девушке, стоял молодой человек лет двадцати, в ног до головы одетый в зелёное, и быстро-быстро крутил на пальце грозное оружие - лук. Получалось то самое зудение, которое привело сюда Сьюзен.

Заслышав её шаги, вольный стрелок прервал своё занятие и грозно спросил:

- Стой! Кто идёт?

- Вы Робин Гуд? - осведомилась вместо ответа мисс Нипер.

Молодой человек подошёл к ней и посмотрел ей прямо в глаза. Девушке показалось, что её обожгло огнём. Но она выдержала этот взгляд.

- Да, - сказал хозяин леса, - я Робин Гуд. И я потому признаюсь вам в этом, что вы не солдат шерифа и не его шпион. Солдаты - хоть и мужчины вроде, но ужасные трусы, они испугались бы моей военной хитрости. А шпионы не выдержали бы моего взгляда. У них на совести столько пакостей, что они вообще никому не могут смотреть в глаза. Ну, а если человек не солдат и не шпион, то в Шервудском лесу у него может быть только одна цель. Искать защиты и справедливости. Скажите, прекрасная леди, кто вас обидел, какая нужна вам помощь от меня и моих людей?

Сьюзен впервые в жизни назвали "леди", да ещё "прекрасной". Но она ведь не Матильда, чтобы так просто купиться на лесть! Она призвала на помощь весь свой задор, прямоту и, с другой стороны, учтивость. И ответила:

- Благодарю, сэр, но меня не нужно ни защищать, ни спасать. Я ехала сюда с единственной мыслью: самой оказаться полезной вам и вашему войску. Скажите, примет меня Шервуд?

- Ой, были бы вы парнем... Вы только не обижайтесь, леди, но я вынужден вашу просьбу отклонить. Дело в том, что нам нужны настоящие бойцы, а не девочки, которые убегают из дому в поисках приключений. Всё, что я могу для вас сделать, - это дать вам в провожатые кого-нибудь из моих людей, чтобы довели вас до дому. Хотя... если вы из богатой семьи... то ваш поступок делает честь вашему сердцу.

- Благодарю за комплимент! - Сьюзен пригляделась к легендарной личности и чуть не фыркнула. - Начать с того, что я всю жизнь прожила в услужении у чужих людей. А во-вторых... Девочки, которые умеют пришивать пуговицы и ставить заплаты, вам не нужны случайно?

Робин Гуд покраснел до корней волос. И было за что. У него на куртке не имелось ни одной пуговицы. Штаны были подпоясаны верёвкой. А дырок хватало и на том, и на другом.

- Да, - помолчав, промолвил предводитель вольных стрелков. - Хозяйствуем мы тут и впрямь не лучшим образом. Я и мои ребята неплохо обращаемся с луками и стрелами, а вот нитку с иголкой лишний раз в руки не берём... Как-то, знаете, некогда, да и незачем вроде, вот и терпишь до последнего... Потом пытаешься что-то поправить, сидишь и думаешь: вот бы появился кто-нибудь и помог нам привести в порядок нашу лесную жизнь... Тысячу извинений, прекрасная леди, и я беру обратно все свои слова. Вы очень, очень поможете мне и моему воинству.

- И всему английскому народу, - эхом откликнулась Сьюзен, подавляя желание снова съехидничать. Вид у Робин Гуда был сейчас уморительный, даже если отвлечься от его лохмотьев. Растрёпанные светлые пряди падали на лоб. На лице застыло сложное выражение - смесь обиды, смущения и просьбы о помощи. Сейчас он был до странности похож на Сергея Сыроежкина - правда, повзрослевшего и удравшего из дому.

Сьюзен ощутила небывалый прилив почти материнской нежности. Не то она думала здесь встретить - но так ей было даже привычнее. Почувствовав себя хозяйкой положения, она весомо прибавила:

- Вы не думайте, занудством я вас не замучаю и вообще так уж надолго не останусь... Рано или поздно мне надо будет домой.

И с тихим торжеством подметила на лице легендарного стрелка тень разочарования.

Привидение для Кукушкиной
Хоть и оказались, пожалуй, вольные стрелки великовозрастными пропавшими мальчишками - кормили в их лагере вкусно. Не так чтобы очень изысканно, однако сытно и, главное, обильно. Поблагодарив за роскошный обед, Сьюзен собралась передохнуть и приняться за большую стирку. Но вдруг что-то вспомнила. Вскочила и хлопнула себя по лбу с криком:

- Убить меня мало! Я же бросила Матильду! Её, наверное, съели волки!

- Волков в Шервудском лесу нет, - успокоил её сидевший рядом Робин Гуд. - А кто такая Матильда?

- Это моя лошадь! - крикнула черноглазая уже на бегу. Она со всех ног неслась к тому месту, где оставила Матильду.

Славный стрелок подумал и пошёл за мисс Нипер.

...Лошадь стояла всё там же, живая, невредимая и неподвижная.

- Девочка моя! - вскричала она, увидев Сьюзен. - Я уже не чаяла увидеть тебя в живых! Вперёд я идти боялась, назад не могла, пока не узнаю о тебе хоть что-то...

- Бедная Матильда, ну и логика у тебя! А впрочем, ты дождалась чего хотела. Теперь ты должна перестать бояться. Идём, я хочу представить тебя вольным стрелкам.

Лошадь тревожно заржала и стукнула о землю копытом:

- Нет, и не проси! Я не хочу связываться с призраками!

- Они не призраки! Такие же живые, как мы с тобой! Ты всё ещё не веришь?

- Девочка моя! Да ты просто помешалась! И я, кажется, с тобой заодно. Садись, поедем лечиться!

Тут из темноты выступил Робин Гуд, а с ним ещё человека три из его воинства. Матильда испуганно фыркнула. Но через некоторое время вынуждена была признать молодых людей живыми и настоящими. И двинулась в лагерь вольных стрелков вслед за ними и Сьюзен.

Там голодную Матильду до отвала накормили овсом и сеном, чем окончательно примирили её с этой жизнью.

* * *

Следующие дня три под сенью Шервудского леса творилась большая стирка в буквальном и переносном смысле. Разумеется, мисс Нипер не собиралась делать всё сама. Она весело и зло кричала вольным стрелкам:

- Делай как я!

Первым реагировал обычно сам Робин Гуд. И в его руках всё начинало спориться. То ли от природных способностей, то ли от рвения обустроить жизнь свою и ребят и - может, это и было главным? - не выглядеть неряхой и лентяем в глазах удивительной черноокой девушки. Первой и единственной леди Шервуда за всю историю существования ордена вольных стрелков. Робин сам её слушался и велел слушаться остальным. Руки у всех у них росли откуда надо и головы на плечах тоже были. Так что всё явно шло на лад. Только неписаные уставы и законы тоже в речку не выкинешь! Девушки - всё же существа слабые, требующие защиты и рыцарского отношения.

И вот на четвёртый день пребывания мисс Нипер в Шервудском лесу славный стрелок спросил её:

- Скажите, леди Сьюзен, у вас есть враги? Если есть, я могу попробовать их обезвредить!

- Да нету... Все мои враги остались в той жизни, в Лондоне, я рассказывала. А там, где я сейчас живу... ну если только Зойка Кукушкина из класса, куда я иногда хожу на занятия и где учатся мои друзья. Лично мне эта самая Зойка ничего плохого не сделала. Но она просто тиранила мою дорогую, мою милочку мисс Флой, и над Майей, это ещё одна моя подруга, тоже издевалась. Даже ведь было исправлялась Зойка, мне рассказывали, но всё равно... Каждому найдёт что сказать обидного. А ещё она всех ссорит. Расскажет одной подружке про другую гадости, и другой тоже, и всё. Даже если не поссорятся - всё равно противно. У нас все её терпеть не могут!

- Ну хорошо, - объявил Робин Гуд, - можно и на таких найти управу. Мы её проучим как следует. Поедем к ней домой и напугаем её. Кому-то из нас надо нарядиться привидением, а другому подсвечивать его фонарём. Эта ваша Кукушкина испугается, и мы возьмём с неё обещание впредь не вредничать.

Сьюзен пришла в восторг. Заговорщики решили выехать этой же ночью. Остаток дня ушёл у них на то, чтобы изготовить костюм привидения для Робина - они резонно предположили, что черноглазую Зойка может узнать. Потом пришлось ещё некоторое время уговаривать Матильду скакать куда-то на ночь глядя. Сьюзен даже впервые в жизни пожалела, что её лошадь разговаривает - вон Робин Гуд вскочил на своего коня и все дела! Но о Кукушкиной Матильда была наслышана и довольно быстро согласилась, что проучить её стоит.

- К тому же, - важно добавила белая лошадь, - разве ваши немые кони найдут дорогу в другой мир?

* * *

План придумывали двое, не привыкшие к высотным домам. Но Кукушкина, на их счастье, жила на первом этаже. Адрес Сьюзен нашла в родной библиотеке, в карточке читателя.

Зойкины окна выходили во двор. Топили у Кукушкиных жарко, и главная вредина десятого "Б" приоткрыла на ночь окно. Первой на подоконник полезла Сьюзен, посветила в комнату, убедилась, что там спит Зойка и больше никого нет. Черноглазая хотела лихо спрыгнуть, но Робин, разумеется, не позволил. Подхватил её на руки и осторожно поставил на землю.

Сьюзен блаженно улыбнулась:

- Порядок, сэр! Теперь лезьте вы, я посвечу!

Славному стрелку оказаться на подоконнике было ещё легче, чем его спутнице. Робин Гуд достал из-за пазухи привиденческого балахона верный лук и начал крутить его на пальце, как тогда, в лесу. Послышалось зловещее зудение.

Сьюзен стояла на земле и подсвечивала Робина сзади, так что из комнаты должен был быть виден только жуткий чёрный силуэт. Фонарь был, между прочим, электрический, и мисс Нипер в очередной раз сказала себе, что её мечта забросила её в какой-то очень странный Ноттингемшир...

Замогильный голос Робин Гуда оборвал размышления Сьюзен:

- Презренная Кукушкина! Своими поступками ты прогневила сверхъестественные силы!

Проснувшаяся Зойка узрела привидение и пронзительно завизжала. А стрелок продолжал:

- Почему ты тиранила Флоренс Домби? Что тебе сделало это невинное создание? Зачем ты всех ссоришь? Почему предаёшься сплетням и клевете?

Он не задумывался о том, понимает ли его слова вредная девчонка из русского города. Он просто воодушевлённо играл свою роль. Так что даже у Сьюзен по спине бежали мурашки. А о Кукушкиной и говорить нечего. Всё она поняла, слыша слова всемирно известного героя в переводе на родной язык. И, насмерть перепуганная, Зойка лепетала еле слышно:

- Я больше не буду... я буду хорошей, просто образцово-показательной, только уйди... уйди... я тебя боюсь!

- Ну хорошо, - Робин тоже понимал Кукушкину без переводчика. - Клянёшься, что больше никого не будешь мучить?

- Клянусь!

- Тогда я пошёл. Но стоит тебе приняться за старое - как я вернусь!

С этими словами Робин Гуд спрыгнул на землю.

- Пойдёмте, леди Сьюзен!

- Пойдёмте! А то ещё Зойкины родители нас заметят...

Они вскочили на лошадей и двумя молниями унеслись в другой мир.

Смех и слёзы
Вернувшись в Шервудский лес, Робин Гуд первым делом снял надоевший костюм привидения и встряхнул хорошенько перед тем, как отправить в стирку.

- Эй, - раздался вдруг тоненький голосок, - поосторожнее нельзя?

Из складок привиденческого балахона вылетела, отчаянно визжа, небольшая розовая лягушка с золотой цепью на шее.

- Шериф ноттингемский?! - вскричал славный стрелок. - Ты что здесь делаешь?

- Наряжаю новогоднюю ёлку, - мрачно отозвалась лягушка. - Отстань.

Сьюзен расхохоталась. Ничего себе шериф в Ноттингеме!

- Шпионишь? - усмехнулся Робин Гуд. - Самолично? Положиться уже не на кого? А не доходит до тебя, что ведь ты здесь один против всех нас? Не боишься, что не выйдешь живым из моих владений?

- Ты поменьше декламируй! - проворчал шериф и поскакал прочь из леса огромными прыжками, странными при его малом росте. Ко всему прочему, перемещался шериф зигзагами.

У хозяина Шервуда реакция была явно не хуже, чем у хозяина Ноттингема. Робин пустил стрелу - и пригвоздил шерифа к дереву за одну лапу.

- Ну тебя, - скучным голосом сказала лягушка. - Думаешь, меня убьёте - так взамен выберут кого-то приличного? Три ха-ха!

С этими словами шериф рванулся и ускакал на трёх лапах. Сьюзен отметила про себя, что крови не было.

- И вот так всегда, - Робин Гуду было явно неприятно, что черноокая леди стала свидетелем его поражения. - Думаете, это в первый раз? Похоже, он заговорён от стрел. От моих в частности. Потому как другие, что греха таить, по нему мажут, больно мелкий он и увёртливый... А нога у него новая вырастет, вот такой он прохвост, леди Сьюзен... А вот то, что он заявился прямо в Шервуд, - это что-то новенькое! Видимо, он нас выследил там... в вашем городе. И узнал меня, несмотря на маскарад. Вот только что он-то делал в том мире?

- Может, он тайный возлюбленный Кукушкиной? - предположила мисс Нипер. После чего они с Робином долго смеялись уже вдвоём. Не боясь будущего и забыв о том, что такое бурное веселье обычно плохо кончается...

* * *

Шериф ноттингемский, пока отращивал новую конечность, злобным мыслям не предавался. Анализировал вместо того увиденное в Шервудском лесу и строил козни. Точнее, коварные планы, как поймать Робин Гуда.

И буквально через два дня после визита розовой лягушки в Шервуд город и лес облетела весть: шериф выздоровел и по этому случаю даёт в Ноттингеме бал на весь свет!

Узнав об этом, Робин сразу же пошёл к шалашу, где поселилась черноглазая, и сказал достаточно громко, чтобы его услышали внутри:

- Послушайте, леди Сьюзен, в городе завтра большой бал, и я прошу вас пойти туда со мной. Как вы на это смотрите?

- Вы с ума сошли, Робин Гуд! - возмутилась девушка, выходя из шалаша. - Шериф поймает вас и посадит в темницу.

- Шериф? Меня?! Да легче верблюду пройти сквозь игольное ушко! Если я не могу его пристрелить - так и он мало что может со мной сделать!

- Ну хорошо, - махнула рукой Сьюзен, - допустим, что так. Но вы забыли, что, во-первых, я почти не умею танцевать, а во-вторых, мне не в чем туда идти.

- Ну, это дело поправимое. Там нечего и уметь. Просто смотрите, как танцуют другие, и повторяйте за ними, наука нехитрая. А что до бального платья, то оно у меня есть и должно вам подойти.

- Нет, нет и нет! - отрезала Сьюзен. Потом, помолчав, прибавила: - Вы не думайте, что я отказываюсь потому, что не хочу на бал, или потому, что вы мне не нравитесь... Я просто боюсь за вас, Робин Гуд. Ой, что с вами?

В ясных серых его глазах девушка вдруг увидела слёзы. И ничуть не возгордилась от сознания собственной власти над героем легенды. Наоборот, сердце черноглазой пронзила острая жалость. Сьюзен подошла к Робину и попросила:

- Не плачьте, пожалуйста! Я пойду с вами на бал, я пойду с вами куда угодно, только не плачьте!

Робин Гуд улыбнулся сквозь слёзы. Лицо его просветлело. Он подпрыгнул от радости и закричал "ура!" так громко, что на другом конце леса в воздух с кустов взлетели испуганные воробьи.

Потом стрелок повёл Сьюзен к себе в шалаш и достал из какого-то одному ему ведомого тайника бальное платье. Оно было очень красивое, розово-лиловое, отделанное кружевами.

- Ой, какая прелесть! - восхитилась мисс Нипер. - Откуда оно у вас? - в этот миг она ощутила нечто вроде укола ревности.

- Это ещё моей мамы. Когда я уходил из дома в лес, я взял его с собой и поклялся подарить его... ну, сами понимаете, кому. И вот я дарю его вам. У нас дома оно никому не было нужно, только место занимало и пыль собирало на чердаке. Да и здесь у меня тоже долго ждало своего часа...

- А разве вашей мамы нет в живых?

- Не знаю. Её упекли в монастырь, когда мне и года не было. А что теперь с ней сталось - не представляю.

Сьюзен сочувственно вздохнула, поблагодарила Робин Гуда за королевский подарок и пошла к себе - примерять платье. Оно оказалось ей впору. Длинновато, правда, но можно подпоясать.

Девушка побежала к лесному озеру - посмотреться - и своим видом осталась очень довольна. "Всё-таки неплохо, что мы идём на бал, - подумала черноглазая. - Думаю, ничего с нами не случится".
* * *

На другой день они отправились в Ноттингем. Матильда не понадобилась: путь-то недалёк! Никого из своих ребят Робин Гуд с собой не взял, верный лук со стрелами тоже оставил в Шервуде... Сейчас парню хотелось петь и думать только о приятном...

Робин и Сьюзен прошли полгорода. Черноглазая опять подивилась про себя: вполне современный этот Ноттингем, есть электричество и радио... Зато порядки - не приведи Господь!

Наконец молодая пара остановилась перед огромным зданием.

- Это дом шерифа, - сказал славный стрелок почему-то шёпотом. - Нам сюда.

- А зачем ему, такому маленькому, такой огромный дом? - удивилась мисс Нипер.

- Да жадный он, и потом - это казённая резиденция... Пойдёмте, а то опоздаем.

Они вошли в дом и поднялись в залу, на второй этаж. Танцы ещё не начинались. Все ждали выхода шерифа.

Сьюзен окинула быстрым взглядом собравшуюся толпу. Внимание черноглазой привлекла красивая девушка лет восемнадцати.

- Кто это такая? - потихоньку спросила она Робин Гуда.

- Где? А, это? Красотка Мэриан. Она считается первой красавицей Ноттингема. В неё весь город влюблён. Но, поверьте мне, хороша она только с виду. А в душе - родная сестра вашей Зойки Кукушкиной. К тому же бедных она не считает за людей и поддерживает шерифа. Поскольку сама - графская дочь.

- Да, - помолчав, промолвила Сьюзен, - люди часто бывают не такими, какими кажутся.

После этого какое-то время они молчали вдвоём. Ждали, как и все в зале, открытия танцев.

Наконец пришёл шериф, точнее, прискакал. Но вместо того, чтобы сказать: "Оркестр, музыку!" - он заорал:

- Эй, стража! Схватить этого, в зелёном, и с ним девчонку в розовом!

Стражники, вооружённые до зубов, бросились выполнять приказ. Прежде чем Робин и его спутница поняли, что происходит, их уже схватили и потащили в подземелье.

Бегство
Сьюзен, кажется, потеряла сознание и очнулась только в подземелье, на куче гнилой соломы, в полной темноте.

- Где это я? - вслух спросила девушка.

- В темнице, - отозвался из темноты голос Робин Гуда. И у Сьюзен на душе сразу пусть немного, но полегчало - всё-таки они вдвоём в этом страшном месте!

- В темнице? - повторила мисс Нипер, наконец осмысливая случившееся. - Простите меня, Робин Гуд!

- Да что вы, леди Сьюзен! Это вы меня простите. Вы же меня предупреждали, а я, как дурак, пошёл сюда. И ещё вас потащил.

- Я тоже виновата. Во-первых, это вы из-за меня сюда пошли. Не будь меня, вы бы этого никогда не сделали. А во-вторых, я не сумела вас отговорить. Ну да ладно, не будем искать виноватого, лучше подумаем, как отсюда выбраться.

- Я уже выяснил, что выбраться невозможно, я ведь вижу в темноте не хуже любой кошки. Моя камера на запоре, да и ваша, наверное, тоже. А сквозь прутья решётки мне не пролезть.

Сьюзен встала, вытянула руку перед собой, нащупала холодный металл:

- Мне тоже.

- А ключи у стражи, - продолжал стрелок. - А стража у входа. Может даже статься, что ключи у самого шерифа под подушкой. Нет, нам не выбраться. Придётся принять судьбу, которую посылают нам небеса.

- Нас, наверное, будут пытать, - помолчав, сказала Сьюзен. - Ну и пусть пытают. Я никого не выдам, ни одного вашего стрелка, пусть что хотят со мной делают. И встречу смерть за правое дело. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Я на вашей стороне, Робин Гуд, я против грабителей-богачей, я против шерифа, и ничто не заставит меня думать иначе.

Голос её звучал твёрдо, но Робину казалось: она всего лишь пытается внушить себе храбрость. И славный стрелок сжимал в темноте кулаки:

- Леди Сьюзен, они ответят за каждую вашу слезу! Не знаю как, не знаю когда, но клянусь - ответят!

- Не увидят они моих слёз. Не дождутся! - мисс Нипер хватила кулаком по стене.

* * *

К вечеру в Шервудском лесу начали волноваться. Все боялись, что с молодой парой стряслась беда. Надо было идти в Ноттингем и всё выяснить. Но никто из вольных стрелков не решался добровольно сунуться в лапы шерифа. Да и смысла большого в этом не видели... 

В конце концов вперёд вышла лошадь Матильда и объявила:

- Ну, раз вы все такие трусы, пойду я!

И, прежде чем кто-нибудь успел её остановить, ускакала. Она не была ни особо смелой, ни отчаянной, как её двуногая подружка. Матильда просто считала, что отвечает за эту девочку и должна живой и невредимой вернуть её домой. А кроме того, у белой лошади было то преимущество, что в Ноттингеме её никто не знал.

В городе Матильда нанялась к одному кузнецу - возила его на рынок, продавать свои изделия. Человек он был небогатый, от шерифа терпел, от вольных стрелков ничего, кроме хорошего, не видел и, что немаловажно, с ходу не принимал говорящую лошадь за воплощённого дьявола. В свободное время хозяин пускал Матильду пастись. И, что бы там она ни говорила про "обычных, немых коней", общий язык с ними она находила легко, как в Шервуде, так и в Ноттингеме. И могла узнавать от собратьев городские новости. Перед людьми, кроме хозяина, Матильде раскрываться всё же не хотелось.

Кузнец, со своей стороны, тоже не сидел сложа руки - где же лучше всего собирать слухи, как не на базаре? И вскоре лошадь с хозяином уже знали: Сьюзен и Робин томятся в темнице, в подземелье под резиденцией шерифа.

- Ты, добрый человек, не отсвечивай особо, - поучала Матильда кузнеца. - Просто ссуди мне ножовку, я им передам.

- А стража? Давай лучше я как-нибудь под вечер подойду к ним, ну вроде образцы оружия передать, угощу вином, а там будет сонное зелье... Потом вытащу у них ключи...

- Погоди, хозяин! Спасибо за помощь, но надо сделать так. Пусть стражники действительно напьются твоего зелья и захрапят, но ты не дожидайся этого, уходи и прячься! Хотя нет... дверь в темницу отопри. Камеры не надо, тем более я подозреваю, что шериф этим олухам ключи от камер и не доверил... А через пару часов приду я с ножовкой.

- Слишком ты умна для лошади, как я посмотрю... Где уж мне, простому человеку, с тобой тягаться? - махнул рукой кузнец, и план Матильды был принят.

* * *

В подземелье нежданно-негаданно ворвался свежий воздух. Лунный свет ударил по отвыкшим от этого глазам двоих узников.

- Что такое? - жмурясь и моргая, спросила Сьюзен. - Неужели нас уже пришли казнить? Мы сидим тут уже третий день, а эту дверь, да и никакую другую, ещё ни разу не открывали. Нас ведь и покормить не удосужились...

- Не болтай глупости, - возмутился кто-то от входа очень знакомым голосом. - Это я, твоя лошадь. И я пришла тебя спасти.

- Ой, Матильда, милая! Иди сюда, я тебя расцелую!

- Оставь свои нежности на потом, - проворчала Матильда. - У меня к седлу приторочена сума, там лежит ножовка. Достань её, перепили решётку - и бежим. Так быстро, как только можно.

- Подожди-ка. Разве мы бросим Робин Гуда здесь?!

- Конечно. Ведь это из-за него ты, девочка моя, попала в тюрьму.

- Ну, это ещё вопрос. Скорей уж он из-за меня. И если ты не хочешь спасать его - оставь и меня здесь.

- Ого! Тяжёлый случай, однако. Ладно уж, что с тобой спорить? Забирай своего Робин Гуда. Тем более меня не понял бы и осудил добрый человек, у которого я временно работаю и который мнит Робин Гуда героем.

- Дурак Робин Гуд, а не герой, - грустно подал голос молодой человек, как-то забыв обидеться на Матильду. - Кстати, не знаю, что вы сделали со стражей, но, полагаю - ключей у них не было?

- Только от входной двери, как и предполагала я, - с нажимом сказала лошадь. - А с отмычками ковыряться я хозяину не велела...

Матильда подошла к камере Сьюзен и прижалась к решётке, чтобы девушке было удобнее достать из сумы ножовку. Завладев инструментом, черноглазая начала выбираться.

Никогда раньше мисс Нипер не приходилось пилить что-либо ножовкой. Сил понадобилось немало, но для первого раза Сьюзен справилась довольно быстро. Перепилила прут в двух местах, вынула его и пролезла в образовавшуюся щель. После чего передала ножовку Робин Гуду.

Тот рассудил, что если вынет один прут, не пролезет. Поэтому он перепилил один и принялся за другой, а первый оставил пока на месте.

И очень зря. Потому что прут там не удержался, под действием собственной тяжести упал внутрь камеры и ударил стрелка по лбу.

Робин упал как подкошенный.

Сьюзен вскрикнула и закрыла лицо руками. Она простояла бы так ещё долго, но прямо над её ухом раздался шёпот лошади:

- Быстрее! Нечего время терять! Садись на меня, и поскакали!

- Теперь мы и подавно не имеем права его здесь бросить, - отрезала сразу очнувшаяся мисс Нипер. Пролезла в камеру Робин Гуда и склонилась над ним.

Всё его красивое, бесстрашное лицо было в крови. Но кость, насколько могла судить Сьюзен, осталась цела.

Да только это ли главное? Девушка приложила ухо к груди стрелка. Сердце ещё билось.

- Он жив! - крикнула черноглазая лошади. - Думаю, вылечим, рана, кажется, поверхностная!

Сьюзен сама допилила второй прут, вытащила раненого и взвалила на Матильду - откуда только силы взялись? Лошадь уже не протестовала.

Они вышли из темницы. Скакать в Шервуд нечего было и думать. Пришлось пробираться к Матильдину кузнецу. Он уже доказал, что обладает кое-какими познаниями не только в своём ремесле, но и в медицине...

Оставалось только надеяться, что Робин поправится быстро и его не накроют в доме доброго человека.

Признание
Пока стрелок был без сознания, черноглазая не отходила от него ни на шаг. И, конечно, слышала слова, что бормотал он в бреду:

- Меня можете казнить, я это, наверное, заслужил. Но отпустите Сьюзен... помилуйте Сьюзен... и когда я умру, пусть она руководит вольными стрелками!

Мисс Нипер, как ни жаль ей было Робина, не могла удержаться от улыбки. Как она, черноглазая, будет руководить вольными стрелками, если даже из лука стрелять пока не удосужилась научиться? Да и кто бы её отпустил с такой формулировкой?

Но какая может быть логика в словах, сказанных без сознания? Другое дело настрой. Молодой человек повторял одни и те же фразы снова и снова. Что у трезвого на уме - то у пьяного на языке, да и у бредящего тоже.

Сьюзен, конечно, и раньше знала, как относится к ней славный стрелок. Ей не надо было даже сопоставлять факты - просто чувствовала. Но сейчас всё это - воспоминания, ощущения, эмоции через край - нахлынуло разом. Сердце девушки переполнилось, ей стало радостно и грустно сразу, она засмеялась и заплакала... И одна её слеза упала на лицо Робин Гуду.

И вот тут он наконец очнулся.

- Сьюзен...- были первые его слова. - Леди Сьюзен, вы ещё живы?

- Как видите! Слава Богу, живы вы, Робин Гуд!

- Так что, нас не казнили?

- Нет, конечно. Вы же видите - мы уже не в темнице.

- Так мы спаслись?

- Спаслись. Это всё благодаря Матильде.

- Нет, не Матильде, - кажется, в голове стрелка всё становилось на свои места. - Она, может, и пришла спасать, но только вас. А меня спасли вы, леди Сьюзен. Вы уговорили её меня забрать. И я восхищён вашим благородством. Сейчас же пойду к шерифу и изрублю его в капусту за то, что он посмел посадить вас в темницу.

- Лежите. Хоть и обошлось без сотрясения, всё-таки удар прутом по голове - это не шутка.

- Каким прутом? Ничего такого я не помню. Нить моей памяти обрывается на том, как я про ключи спрашивал...

Сьюзен быстро рассказала, как было дело.

- Ну спасибо и кузнецу тоже, - выслушав, сказал Робин Гуд. - Хоть бы у него не было из-за меня неприятностей. А вот как это нас по дороге никто не заметил?

- Ну кузнец-то с Матильдой не дураки! Они наш побег назначили не на абы какой день, а на тот, когда все богатеи во главе с шерифом уехали на праздник в загородный дом графа... как его... Ромбилапа.

- А, понятно. Папаша красотки Мэриан. Это он может...

- Да, знаете какие стражники злые сидели у дверей нашей темницы? Это кузнец рассказывал. С таким удовольствием пили его снотворное вино... И потом, мы же бежали ночью, кратчайшей дорогой в бедные кварталы. А простые люди Ноттингема скорей сами пойдут на плаху, чем выдадут своего героя!

- А я скорей повешусь, чем оставлю в живых презренного шерифа! Дайте сюда мой лук!

- Лежите. Вам не дойти даже до соседней улицы, слишком много крови вы потеряли. Вот рана заживёт - тогда будете мстить сколько вашей душе угодно.

- Кто смеет прекословить хозяину Шервудского леса? - закричал было Робин Гуд. Но тут же вспомнил, кто. И добавил совсем другим тоном: - Конечно, леди Сьюзен, я буду делать всё как вы скажете. Простите мне эту вспышку.

- Ничего страшного. На такого, как вы, невозможно сердиться.

- А такую, как вы, нельзя не любить. А впрочем, почему я сказал "такую"? Равной вам нет. Все девушки мира не стоят одной вашей улыбки. Поэтому я скажу по-другому: ВАС нельзя не любить. И я люблю вас, Сьюзен!

Выпалив всё это, Робин тут же горько пожалел. "Вот сейчас, - подумал он, - она рассердится, ударит меня и убежит. И я никогда больше её не увижу".

Сьюзен, однако, улыбнулась и сказала:

- Я это заметила. А знаете, ведь я вас тоже люблю!

"Конечно. Давно. Ещё с легенды, с картинки - иначе бы не приехала. Конечно. Всей душой..." - кружились в голове мисс Нипер отрывочные мысли. Облечь их в слова она не смогла бы, да и незачем было... Лучше смотреть в сияющие серые глаза и слышать счастливый вздох - своё имя:

- О, Сьюзен!..

У Робин Гуда тоже не было больше слов. И с этой минуты он быстро пошёл на поправку. Кузнец с женой и Матильда считали, что это благодаря его железному здоровью. И только сам он и черноглазая знали настоящую причину...

* * *

Ни в лесу, ни в лагере почти ничего не изменилось. Шалаш Сьюзен ждал её, всё такой же уютный - только на стене теперь висел лук, а рядом - колчан со стрелами.

- Ой! - вырвалось у черноглазой. - Я же даже стрелять не умею!

- А научиться хочешь? - Робин Гуд улыбался ей с порога.

- Ещё бы не хотеть! Я тебя ещё в прошлый раз хотела попросить меня поучить, только вот не пришлось... И смешно сказать: у меня же стрела твоя осталась, помнишь - ты мне в подоконник воткнул? Так я пыталась... ну, правда, как дротик, в стенку метала, у меня там теперь мишень нарисована...

- И как успехи?

- Ну... Пока восемь из десяти... А бывает и больше...

- Хорошая моя! Маленький опасный воин! Ну, сегодня вечером, когда стемнеет, и начнём.

- А почему вечером? Ничего же не видно будет.

- А нам и не надо ничего видеть, кроме звёзд. Это будет, Сьюзен, вводный урок. Проверка остроты зрения.

- По звёздам? Это как?

- Увидишь.

- Ой, как интересно! Слушай, Робин, а ты хочешь научиться грамоте и разным другим полезным вещам?

- Спрашиваешь! Мы вроде уже договорились, что ты меня научишь...

...Дотемна они писали на бумажке буквы и цифры. Мисс Нипер так и думала, что её Робин - парень способный, и предсказывала:

- Если дальше так пойдёт - к концу каникул ты меня догонишь!

К ночи вызвездило, воздух был ясный и холодный. Робин Гуд и Сьюзен вышли на поляну.

- Найди на небе Большую Медведицу, - сказал славный стрелок.

- Нашла.

- Около средней звезды ручки есть слабенькая звёздочка. Ты её видишь?

- Вижу!

- Значит, зрение у тебя острое! Сможешь хорошо стрелять!

Важное сообщение
Прошло несколько дней - спокойных, весёлых, наполненных взаимным обучением. В город никто из стрелков пока не высовывался, хотя за последние полтора месяца, пока в Шервуде не было Сьюзен, шерифу основательно и неоднократно попортили кровь... Ребята, кажется, тихо роптали за спиной своего предводителя и поминали недобрым словом эту девчонку, которая вьёт из него верёвки. Робин Гуд демонстративно этого не замечал. По вечерам собирал всех у костра, включал приёмник и ловил "Радио Ноттингем". Узнать последние новости и, по его любимому выражению, то, "насколько поднялись в цене наши головы".

-...В эфире информационная программа. Подходит к концу срок полномочий нынешнего шерифа ноттингемского. Выборы нового - в последний день уходящего года. До них осталось три дня. Но выдвинута только одна кандидатура - наш Фланелеграф. Если до дня выборов у него не появится соперников - он останется шерифом ещё на пять лет без всякого голосования. Теперь о спорте...

- Подавитесь вы вашим спортом! - Робин с треском выключил приёмник. - Матерь Божия, вот же гнида какая! Сьюзен, заткни уши, я сейчас буду долго и страшно ругаться! У него же летом перевыборы, понимаете, господа хорошие, летом! А он плюёт на закон города и делает вот такой финт ушами... Хотя где у него уши-то, он же лягушка... Разумеется, никто не успеет выдвинуться! И это чучело-чудище ещё пять лет будет мучить народ.

- Ты в этом уверен? - спросила Сьюзен. Глаза её сверкнули. - Другая кандидатура будет и непременно победит, уж поверь мне!

- О чём ты говоришь? Приличные люди не решатся, а неприличные не будут же игру ему портить!

- Я говорю о тебе, Робин! Ты-то решишься, и лично я уверена, что победишь! На стороне Фланелеграфа только человек семьдесят богачей, а на твоей - весь народ. Ты будешь управлять городом по справедливости, отменишь непосильные налоги, облегчишь страдания трудовому народу. Лучшего шерифа, чем ты, ненаглядный мой, днём с огнём не сыщешь!

- Гип-гип ура! - закричали вольные стрелки, впервые готовые признать мисс Нипер королевой Шервуда и заодно, авансом, Ноттингема.

Робин Гуд приложил ладони к горящим щекам:

- Да ну вы что? Я такое дело не потяну. Я иногда думаю, что я и здесь-то не очень хороший руководитель... Как меня нет на месте - так сразу всё начинает разваливаться! А тут - целый город...

- Не переживай, у тебя есть я, - с нажимом сказала Сьюзен.

- У тебя есть все мы! - раздалось с разных сторон.

- Веди нас, Робин! Мы с тобой!

- Наши голоса, наши луки и наша кровь - до последней капли!

- Тихо! - голос стрелка перекрыл шум. - Не орите все разом! Ну допустим, я соглашусь. Так ведь Фланелеграф опять не поленится и подделает все бюллетени! Ему не слабо все до одного!

- А мы ему позволим, что ли? - черноглазая всё больше воодушевлялась. - В тот раз как голосовали? Всех согнали в ратушу?

- Да. И поскольку грамотных в городе не так много, то совали каждому по бумажке с портретами, Фланелеграфа и остальных. Кто не нравится - того перечёркиваешь... Я сам, правда, голосовать не ходил, мне тогда пятнадцать лет было, но рассказывали мне так. И говорят, наш очаровательный шериф всю ночь свои запасные чистенькие рожи слюнями на бюллетени наклеивал...

- Фу! Ну, сейчас они с портретами не успеют - вообще-то это нам на руку. Надо будет сказать людям, как отличить твоё имя от лягушачьего. В письменном виде Фланелеграфу сложнее будет подделывать. Это раз. А во-вторых, надо силовым методом поделить город на округа. Чтобы не всё сразу считали в ратуше. Пусть большинство ноттингемцев голосует в так называемом Шервудском округе. Займём под участок какой-нибудь трактир... Выставим около урн для голосования вооружённую охрану, благо люди есть... Сами подсчитаем и доложим в ратушу! Думаю, нам-то ничего подделывать не придётся!

- Ну ты сильна, Сьюзен! Только шериф ведь скажет, что всё было не по правилам...

- Как будто он сам затеял это по правилам! Если выборы признают недействительными - будет второй тур. Что очень здорово - к нему мы ещё лучше подготовимся!

- А если... Если Фланелеграф так и рассчитывает, что я пойду выдвигаться? Больно похоже на провокацию. Ведь мне придётся идти в город, где-то там записываться... А там-то меня и схватят!

- А ты не повторяй прошлых ошибок! Ходить везде будешь исключительно с большим количеством вооружённых сторонников. И со мной. Пусть видят, что всё серьёзно!

Предвыборная лихорадка
В так называемой "комиссии по выдвижению" сидел и плевал в потолок главный взвешиватель мусора. Приятель оного чинуши, Фланелеграф, заверял его, когда назначал на этот пост:

- Думаю, твоя помощь не понадобится, всё это чистая формальность. Вряд ли тебе придётся кого-то регистрировать. Хотя есть, конечно, вероятность, что в комиссию заявится Робин Гуд, один или со своей черноволосой подружкой. Да не дрожи - тебе не придётся увидеть даже края их плащей. С этой парочкой должны запросто справиться трое из моей стражи, которых я придаю комиссии и тебе лично!

Сейчас охранники лениво играли за дверями в карты. До слуха взвешивателя долетала негромкая перебранка.

Но вдруг всё стихло. Дверь распахнулась, и на пороге возникла зелёная жуть.

Их было девять человек. Семеро носили плащи с капюшонами, закрывающими лица. Стояли стеной, готовые сомкнуть кольцо и держать круговую оборону, защищая тех двоих, что вошли первыми и встали у самого председательского стола.

Предводитель - такой молодой, а уже вне закона! - лица своего не прятал. В светлых волосах его таяли снежинки. Серые прозрачные глаза словно отражали свет, возвращая его миру двумя холодными, пронзающими лучами. Страшный Робин Гуд опирался ладонями о стол и усмехался, видимо, от души наслаждаясь происходящим. На руке разбойника висла юная особа с блестящими глазами и горящими щеками - коктейль, право, взрывоопасный. Она одна из всех была не в зелёном, а в сером и синем, в куртке и штанах невиданного здесь покроя.

Пытаясь уйти взглядом от пришельцев, главный взвешиватель споткнулся глазами снова о лицо девицы. У неё на груди была приколота карточка с её портретом и надписью: "Предвыборный штаб по выдвижению кандидата в шерифы г. Ноттингема Робина Гуда Локсли". И дальше, под физиономией: "Сьюзен Нипер. Международный наблюдатель. Г. Краснополь, СССР".

Пытаясь переварить этот текст, председатель комиссии сам не заметил, как оказался под столом. А кандидат от Шервудского леса заговорил как ни в чём не бывало:

- Доброго вам дня, сэр, доброго дня и приятного вечера! Отличная погода, не правда ли? А я вот тут слегка в шерифы выдвигаюсь...

Международный наблюдатель хихикнула в кулачок. Взвешиватель зачем-то вякнул из-под стола:

- Ты же вне закона!

- Да наш общий приятель Фланелеграф тоже не больно-то внутри... Досрочные перевыборы - это, знаете, не по-ноттингемски!

- Стража-а!..

- Плакала ваша стража, господин главный вешатель. Они взлетели на забор, как кошки от псов, стоило им увидеть воинство Шервуда.

- Аминь, рассыпься!

- Не с пустыми руками, господин главный вешатель.

- Да бери всё, что хочешь, только уходи и разбойников своих уводи! Бланки в правом ящике. Впиши своё имя и поставь печать, да поскорее!

- Вот насчёт "поскорее" я не уверен, - сразу посерьёзнел Робин Гуд. Обошёл стол, достал указанный документ и стал читать на нём по складам: - "На-сто-я-щим удо... удо-сто-ве-ря-ет-ся, что имя... и-мя-рек яв-ля-ет-ся кан-ди-да-том в ше... в шерифы го-ро-да Нот... Ноттингема". Сьюзен, а что такое "имярек" и почему он маленькими буквами под чертой?

- А потому что "имяреком" может быть кто угодно, - объяснила международный наблюдатель. - Поверх черты можно вписать любое имя. В данном случае твоё.

- Понятно. Вот мы его сейчас и впишем.

- Робин, только не спеши! - засуетилась девица. - Списывай отсюда, - она постучала пальцем по бумажке на груди. - Вот, видишь: "Робин Гуд Локсли".

- С какой стати Локсли-то? - глупо спросил из-под стола председатель.

- Уильямом Локсли звали моего отца, - ответ прозвучал с необычным для разбойника чувством собственного достоинства. - Имя не хуже любого другого, и ничем, между прочим, не запятнанное. Даже моими кляксами. Это очень любезно с вашей стороны, господин главный вешатель, что у вас не перо, а шариковая ручка!

- Ой, Робин, не отвлекайся, - подскочила к нему девица Нипер, - а то ещё, не дай Бог, напишешь что-нибудь не то...

...Спустя вечность всё закончилось. Над головой перестали шуршать. Хлопнула печать, стукнуло что-то тяжёлое, видимо, прижимая бланк к столу. Сероглазый разбойник бросил на прощание:

- Счастливо оставаться! - и исчез вместе со своей свитой.

Они растаяли, как зелёный кошмар, и напоминанием о произошедшем остался только официальный документ. Кривые, кое-как нацарапанные печатные буквы имени казались написанными кровью и огнём...

* * *

Действующий шериф даже не слишком ругал струсивших взвешивателя и охранников. До Фланелеграфа начинало тихо доходить, что он своими собственными перепончатыми лапами поставил Ноттингем фактически на грань гражданской войны...

Оставалось только соблюдать хотя бы видимость демократии. Шериф отдал распоряжение готовить ратушу к выборам и печатать бюллетени - разумеется, без всяких портретов, времени нет на эти глупости! Так, конечно, будет сложнее, но Фланелеграф надеялся пройти и во второй раз проторенной дорожкой фальсификаций...

Город меж тем в большинстве своём ликовал. Уже одно то, что будет голосование, было прекрасно. Простому народу казалось, что хуже теперешнего шерифа быть просто невозможно. Люди проголосовали бы за кого угодно, лишь бы против Фланелеграфа. Ну, а коли другой кандидат - сам Робин Гуд... Правда, те, кто был постарше и повидал в жизни побольше, говорили особым оптимистам:

- А если эта жаба опять всё подделает или вызовет войска из Лондона?

Впрочем, Лондоном дело вряд ли могло кончиться. Шериф-амфибия сам слишком много в этой жизни самоуправствовал, чтобы дружить со столицей. В этом были уверены в предвыборном штабе Робин Гуда Локсли. Поэтому бросили все силы на борьбу с ожидаемыми лягушачьими махинациями.

Сторонники мятежного стрелка отныне базировались в трактире "За последним поворотом", совсем недалеко от Шервуда. По городу уже катилась волна слухов: хочешь выразить свою волю и быть уверенным, что её не исказят - приходи туда, на окраину. Там и угостят, и приютят, и защитят, на случай если Фланелеграф вздумает расправляться с неугодными и непокорными, не явившимися в ратушу... Из уст в уста передавали неграмотные ноттингемцы самое важное:

- Где одно длинное слово - это мерзкая жаба, надо его зачёркивать, да пожирнее! А где три коротких - это наш Робин!

На приготовления, что затеял шериф, вольные стрелки ответили дерзким налётом на типографию. Предводитель их и Сьюзен в этом не участвовали. Зато черноглазая надоумила шервудское воинство не просто забрать большую часть бюллетеней, но ещё и разбить гранки, утопить в болоте шрифт и разлить типографскую краску.

Трактир "За последним поворотом" готовился к долгой осаде и честной победе. Насколько вообще победа на выборах может быть честной. Как говаривала мисс Нипер:

- Настоящие, нормальные выборы бывают только в Советском Союзе! Там, где я живу, когда не живу здесь.

Золотая цепь
У Сьюзен болела голова, спина и руки. Международный наблюдатель, как же! Если бы её обязанности действительно ограничивались теми, что налагает это громкое и в меру бессмысленное звание... На деле же получается собачья должность, и названия-то не имеющая. И успевать надо везде и всюду, да в какой ещё обстановке! Когда люди идут и идут, бегут, можно сказать, от погони, скрываются здесь, на избирательном участке Шервудского округа, с малыми детьми и немудрёными пожитками... Когда ходят слухи, что Фланелеграф вот-вот зажжёт пустеющий город... Когда из последних сил надеешься, что обойдётся без кровопролития и без повального бегства в Шервуд и из тех же последних сил пытаешься обеспечить что-то законно-приемлемое... Притом что ты со своими четырьмя классами образования плюс теми бессистемными знаниями, что нахваталась уже в Союзе, тут едва не самый грамотный человек... Ну и записывать ли как нарушение, когда древняя бабушка, щуря подслеповатые глаза, спрашивает:

- Дочка, где здесь плохой шериф, покажи, чтоб я его, гадюку, зачеркнула...

Вольные стрелки в полном составе проголосовали самым ранним утром, практически до официального открытия участка - тоже, вообще говоря, нарушение! - и встали кольцом вокруг "Последнего поворота". Пропускали каждого сторонника, каждого бедного и обездоленного, благо сами родом ноттингемцы и всех здесь знают если не по именам, то в лицо... И ощетинивались стрелами, как только к живой стене сторонников Робина подходили наёмники Фланелеграфа. Те, на счастье, как всегда трусили и на штурм не шли... Людская стена всё уплотнялась - мужчины из проголосовавших и даже их подрастающие сыновья тоже вставали на защиту своей свободы и своего города.

Те, кого пропускали внутрь кольца, автоматически оказывались на попечении Сьюзен. Раздать листочки бюллетеней, подсказать, направить. Ещё найти для каждого улыбку и добрый взгляд... В лес или в кольцо провожать будут уже другие. Пометить у себя в списке, пусть не именном - но тут уж тоже пусть помогают местные.

Робин Гуд, разумеется, стен "Последнего поворота" не покидал. Сам не голосовал. Но если мисс Нипер и Матильда не имели на это права, поскольку не были жителями Ноттингема, то кандидат от Шервуда говорил так:

- За Фланелеграфа я голоса в страшном сне не отдам, а за самого себя - неловко как-то...

Наружу, туда, где могла начаться свалка или битва, Робина не пускали. Он был знаменем, которое каждый здесь считал своим долгом защищать. Из-за этого стрелку как-то само собой вменялось в обязанность постоянно быть на глазах своих избирателей. Вселять в них надежду, говорить хорошие слова и даже чуть ли не с каждым чокаться стаканчиком доброго вина... Впоследствии Робин и Сьюзен так и не могли ответить на вопрос, кому из них двоих в тот день больше досталось. Да и неважно - кому в самом деле досталось, так это тем несчастным, кого людям Фланелеграфа удалось всё же загнать голосовать в ратушу...

* * *

Голосование закончилось в восемь вечера. Но до полуночи никто не расходился - все ждали подсчёта голосов. Считать пришлось одной Сьюзен, превозмогая дикую усталость и головную боль. Зато, как она и предсказывала, ничего не пришлось подделывать.

В половине двенадцатого мисс Нипер сидела на столе и кричала в телефонную трубку:

- Девушка, будьте любезны, соедините со счётной комиссией! Ну да, с ратушей! А, здравствуйте, с наступающим вас! Докладываю: Шервудский округ проголосовал, явка избирателей сто процентов, из них за Робин Гуда Локсли отдано девяносто девять целых, девяносто девять сотых процента голосов, за Фланелеграфа - ноль, против всех - ноль, воздержавшихся - один человек. Что значит - кто я?! Международный наблюдатель, город Краснополь, Советский Союз. Кстати, сообщаю, что голосование прошло без нарушений. Ну конечно, у вас не так, конечно, у вас-то с нарушениями! А, вы не о том, ну и что из этого? У вас сколько народу на участке? Вот то-то и есть, что сто пятьдесят человек! А у нас - тысяча триста с лишним! Ого! Я и не знала, миледи, что вы умеете так отборно ругаться! Не дьявол, а Шервудский округ! Запишите наши результаты и не пытайтесь их подтасовать, бесполезно! Бюллетеней мы вам не отдадим! С Новым годом! - Сьюзен повесила трубку и рассмеялась: - Знаешь, Робин, по-моему, это была Мэриан. Не удивлюсь. Я видела её в городе с табличкой типа моей: "Штаб по перевыборам Фланелеграфа на второй срок". Как думаешь, она меня узнала?

- Понятия не имею, - сонным голосом отозвался Робин Гуд. - Неинтересно мне уже. Только бы этот гнидожаб не зажёг город - а остальное всё гори как раз таки огнём.

...Ничего Фланелеграф не зажёг. И не мог зажечь. Ему ещё в середине дня, когда любовался на явку в ратушу, стало ясно: он выпустил на волю дракона, который лопает лягушек как семечки, даже не замечая. Ничего уже нельзя сделать. Или (если шериф-амфибия ещё попытается хоть что-то предпринять) город опустеет и некому будет работать, а в Шервуде возникнет мятежная республика - или она же самая уютно расположится прямо в Ноттингеме...

И в полночь, после боя Биг Бена и наступления Нового года, местное радио вместо чрезвычайного положения объявило о смерти действующего, законно, впрочем, смещённого шерифа. По словам паникующего корреспондента, Фланелеграф просто-напросто лопнул. По радио на всякий случай, лениво и без всякого энтузиазма, прокричали:

- Ура Робин Гуду Локсли!

Зато как же рьяно подхватили это люди, что не уставали ждать внутри и снаружи "Последнего поворота"! Все прыгали и плясали, осознав, что могут спокойно возвращаться по домам и что теперь начнётся другая жизнь. Виль Статли на ходу сочинил частушку:

Лопнул злодей - ноттингемский шериф,

Скоро отменят на мусор тариф!

Лошадь Матильда сделала Вилю замечание:

- Тариф нельзя отменить, его можно только повысить или понизить. Отменяют сами налоги.

- Хорош придираться! - обиделся Статли. - Я не виноват, что "налоги" и "шерифы" не рифмуются!

Тем временем народ обступил Робин Гуда, поздравляя на разные лады.

- Ребята, спасибо, - славный стрелок успел почти заснуть за столом, уронив голову на руки, и сейчас едва её поднял. - Только вы погодите радоваться - вдруг у меня ещё ничего не выйдет?

- Такого не может быть! - вскричали разом все.

- Посмотрим... Давайте уж доигрывать эту комедию, пока я окончательно не свалился! Ведите меня в город!

Ноттингемская беднота подхватила своего героя на руки и понесла, не слушая, как Робин возмущается:

- Ну что вы делаете?! Я, кажется, сказал "ведите", а не "несите"!

Впрочем, учитывая, сколько в нём было на тот момент вина, возмущался он явно зря.

* * *

В Ноттингеме шествие встречали те немногие бедные, кто не попал сегодня в трактир "За последним поворотом". Богачи, разумеется, сидели по домам и с похоронными лицами смотрели на то, как их вчерашние рабы и слуги присягали на верность своему герою. Теперь им самим, "приличным людям этого города", как они привыкли себя называть, придётся работать! Если не удастся удрать. В доме графа Ромбилапа, например, рьяно готовились к отъезду, наверное, за границу. Правда, Мэриан пыталась закатить истерику и кричать, что никуда не поедет, женит Робина на себе и воспитает из него "приличного человека". Но никто не слушал недавнюю первую леди команды Фланелеграфа. Родители Мэриан надеялись, что Франция и Италия выветрят всю дурь из хорошенькой дочкиной головки...

...Когда все присягнули, старый знакомый - кузнец вытащил из-за пазухи золотую цепь и надел её Робин Гуду на шею, сказав:

- Носи, она твоя по праву! И не бойся - мы не подбирали этот символ власти на том месте, где лопнул Фланелеграф. Мы ещё вчера знали, что ты победишь, Робин, и сковали это для тебя лично!

Новоиспечённый шериф криво усмехнулся, но возражать не стал.

Вот дверь в казённую резиденцию перед Робин Гудом распахивали ногами. Он зашёл, но прежде выцепил из толпы Сьюзен. По-хозяйски обнял её за талию, потом переместил руку на бедро. Черноглазой было неудобно, больно и тревожно, но возражать она не стала. Склонила голову Робину на плечо, а рукой обняла за другое. Так, в обнимку, и появились они, по настойчивым просьбам трудящихся, на балконе шерифского дома.

- С Новым годом, ноттингемцы! - прокричал стрелок в морозную ночь. - Любите девчонок, носите их на руках, хей-хо! Берегите их, и пусть они нарожают вам храбрецов и красавиц! Желаю каждому незамуж... о-о, неженатому ноттингемцу хоть на десятую долю такое сокровище, какова моя Сьюзен! И тогда мы с вами горы свернём! И нам тогда не страшен ни король, ни королева, ни даже сам Господь Бог!

- Ноттингем будет объявлен вольным городом! - схулиганила и мисс Нипер. - Ура!!!

- Ещё бы не ура, - согласился Робин. - Многая вам всем лета, ребята, а я пошёл любить Сьюзен и спать!

С этими словами он утянул черноглазую с балкона. Они оказались вдвоём в полутёмной комнате. Вряд ли здесь могла быть шерифская опочивальня, но какое-то спальное место было. Парень не выпускал девушку, пытаясь развернуть лицом к себе.

- Эх, - сказала мисс Нипер и дёрнула плечом. - Был бы ты трезвый, Робин, - я бы, пожалуй, ещё подумала. Ложись-ка ты в самом деле... избранник народа!

Стрелок-шериф спорить не стал. Силы его были на исходе. Выпустил черноглазую и, в чём был, рухнул на кровать - только сапоги успел скинуть.

- Ты удивительная девушка, Сьюзен... Только знаешь... птица-малиновка в клетке не поёт!

Голова его склонилась набок, глаза закрылись, и Робин Гуд, хозяин Шервуда и Ноттингема, провалился в тяжёлый сон.

"Мда уж, - с горечью подумала мисс Нипер, - не успел избраться - уже пьёт и развратничает!" Тоже не раздеваясь, она прилегла рядом с Робином. Попыталась пристроить голову у него на плече, но очень скоро девушке стало неудобно. Сьюзен повернулась спиной к любимому. По щекам потекли слёзы, смывая всё: усталость, переживания, послевкусие победы, разочарования и запоздалые сомнения в правильности содеянного...

Тайна феи Альбины
- Ой, мама дорогая! Кажется, ТАК я напивался пару раз за всю жизнь! Сьюзен, мне должно быть за себя стыдно?

- Да нет... Мебель ты не ломал, не дрался и на Лондон с оружием идти не призывал...

- Это, конечно, хорошо... Но почему у тебя глаза красные? Я тебя чем-то обидел?

- Да вообще-то я плакала оттого, что устала дико... Так что это не ты. Ну если только... С твоей лёгкой руки весь город теперь думает, что мы с тобой... как сказать... делим ложе.

- А это неправда? Скажи, не мучай!

- Ты что, вообще ничего не помнишь? Мы действительно делили... только не в том смысле. Ничего лишнего ты себе не позволил... или я тебе не позволила. Зато ты много лишнего наговорил перед тем в тронной речи! Вряд ли это, конечно, уронит тебя в глазах ноттингемцев...

- Зато в твоих я, похоже, выхожу дураком и свиньёй. И в своих, значит, тоже. Прости, Сьюзен, просто голова кругом, ведь где ты видела малиновок в ошейниках, хоть бы и в золотых?

- Кажется, это мне сейчас станет стыдно, что я загнала тебя в этот дом...

- Да всё лучше так, чем Фланелеграф! Теперь уже поздно что-то менять. Кроме одного. Поверь мне, Сьюзен, я готов хоть завтра с тобой под венец...

- Ой, Робин, знаешь, я безумно рада! Я так этого ждала... Только, правда, летом. Когда наши русские друзья закончат школу, когда мисс Флой и Уолтер Гэй вернутся в наш самый первый мир и поженятся... Хотя... Собственно, я уже порядком оторвалась от их компании. Там я вроде как отчасти лишняя иуже давно принадлежу этому миру. Твоему миру. И тебе, Робин Гуд!

- С ума сойти! После того, что было...

- Как будто было что-то кошмарное! Знаешь, пусть кто хочет думает что хочет, из-за этого я бы спешить не стала. Просто свадьба - дело хлопотное, тем более свадьба первого лица, она нас всех отвлечёт от более важных дел. Тебе... вам... нам предстоит ещё столько всего разгрести после безобразий прежнего шерифа! И поверь мне, найдутся люди, которые будут чинить препятствия!

- А когда они их будут чинить - они же будут трепать и твоё имя...

- Будут, в любом случае, и это ещё самое безобидное из того, что они могут сделать. Ты на это даже не смотри, как, впрочем, и на многое другое. Рази, как и прежде, без промаха, и всегда считай себя правым - не мне тебя учить, в конце концов. И вообще чем болтать - мне бы лучше спросить: ты хоть как себя чувствуешь?

- Да терпимо... Только вот не могу сообразить, когда же мы с тобой сможем пожениться...

- Разберёмся. Может, весной, может, это всё и впрямь до лета затянется... А сейчас подожди меня здесь, я пойду поищу в шерифских закромах что-нибудь похожее на рассол...

- Да перебьюсь... Посиди со мной, Сьюзен, ты мне лучшее лекарство! Кстати, не нравится мне этот дом, чувствую себя здесь как в тюрьме... Может, отдать его под больницу или приют?

- С такой плохой энергетикой? Ну не знаю, подумать надо. Ладно, пять минут - и я в подвал.

Робин и мисс Нипер обнялись - и никуда черноглазая уйти не успела. В комнату всунулся кто-то из стрелков, с пониманием отвёл глаза от молодой пары и объявил:

- Я, конечно, извиняюсь, но там посетители к шерифу! Какая-то женщина, молодая, говорит, что она Эжени де Тратэбус и что Сьюзен Нипер она бы тоже непрочь повидать...

- Бред какой-то! - Робин Гуд заморгал, словно от яркого света. - Эжени де Тратэбус звали мою маму... Ладно, сейчас выйдем в приёмную.

* * *

В помещении для аудиенций их ждала... Альбина. Сейчас она выглядела не как фея, а скорее как обычная женщина, молодая, очень красивая и очень взволнованная. Такой Сьюзен видела её в тот раз, когда Альбина глядела на неё, черноглазую, одетую в подаренное Робином платье. И сейчас было ясно видно, насколько похожи эти двое - стрелок-шериф и книжная фея.

- Здравствуйте, дети! - начала Альбина и сразу сбилась с привычного тона библиотекарши и волшебницы. - Господи, Робин, Сьюзен, я нашла сразу двоих своих детей - приёмную и родного! Вы не удивляйтесь, и обниматься со мной я не тороплю, сядьте и послушайте, что я расскажу.

Когда начались зимние каникулы и в Синегорск опять прилетели все, кроме тебя, Сьюзен, я задумалась. Я знала, что на твою долю должны выпасть интересные и волшебные приключения, недаром же ты моя любимица! Но меня удивляло, почему я не могу увидеть, прозреть, где ты и что с тобой происходит! Так было и осенью - словно стена какая-то... Ну ладно бы один раз, подумала я, всяко бывает, но дважды? И ещё это платье, я не могла вспомнить, откуда оно мне так знакомо... Итак, зимой я попыталась хоть что-то узнать у Уолтера и остальных из вашей компании. На что получила простой и естественный ответ: ой, госпожа добрая фея, товарищ Альбина, вы же сами прекрасно всё знаете! Я рассердилась и перенеслась для начала в Краснополь, в нашу с тобой и Уолтером квартиру. Увидела мишень, нарисованную на обоях, и торчащую из стены стрелу. Взяла её в руки, укололась о наконечник. И вот тут вспомнила всё. То, что вытеснила память, то, что было до моего превращения в фею.

Давным-давно, назад тому больше двадцати лет по местному ноттингемскому времени, меня и впрямь звали Эжени де Тратэбус. У меня был суровый отец-граф, у меня была роковая и прекрасная любовь - Вилли Локсли, а главное - у меня был маленький сероглазый мальчик, который теперь стал народным героем и народным избранником. Мой славный Робин. Двоих, кого я любила, оторвали от меня, я была заточена в монастыре. Ещё слабая после родов, истерзанная, я лежала в лихорадке, молоко распирало мне грудь и ударяло в голову. И вот однажды - не знаю уже, день то был или ночь - в своих горячечных видениях я попала в удивительный мир. Там можно было видеть чужие пути и устраивать чужие судьбы... И оттуда я уже не вернулась. Чей-то голос сказал мне: "Ты много страдала, ты должна умереть. Но мы выбираем тебя, чтобы отдать тебе ключи от страны сказок и историй. Нам давно нужен отдельный человек на эту роль. Теперь ты одна из нас, и забудь всё, что потеряла!" Так я стала книжной феей, хотя в земной жизни и читать-то едва умела... Видимо, кто-то отдал мне свой дар.

С той поры, по краснопольскому времени, прошло больше семисот лет. Альбина - это только одно из моих земных имён. Я многое повидала и, смею надеяться, многим помогла. Я только никогда не имела дела со средневековой Англией - словно что-то отталкивало, начинались головные боли и частичная потеря способностей... Приходилось говорить: не моя епархия, не моя кафедра... Видно, начальство меня отводило от того, чтобы я всё вспомнила. Так что в путаных легендах о Робин Гуде я никогда не разбиралась и не могла ничего даже заподозрить... А годы-то шли, успевать везде я не могла и начала потихоньку подыскивать себе помощницу. Нашлась она, правда, сама - ты, Сьюзен. Когда я вызывала тебя из книги - то поняла, что с тобой не всё просто. Не успела ничему тебя научить, но твой путь привёл меня к потерянному счастью! Недаром я всегда поощряла отчаянные предприятия и даже сумасбродные выходки. Не волнуйтесь, дети мои, я не из тех свекровей, которые на каждом шагу влезают в жизнь молодой семьи. Мне уже не бросить своего дела, так что я вас буду только навещать. И счастлива буду знать, что вы оба в хороших руках. А ещё с радостью приглашаю вас обоих всё же в Синегорск. Мы там с профессором Громовым ведём исследовательскую работу, которая должна привести тоже к очень интересным результатам и приключениям! Ну что ты, Сьюзен, усмехаешься с таким пониманием? Вы тут тоже вроде как "Декрет о мире" сочиняли, когда я пришла?

Альбина-Эжени наконец замолчала и перевела дух. Никто из молодых людей на её подколку не прореагировал. Мисс Нипер присела перед феей-крёстной в глубоком реверансе, а потом по-простому чмокнула будущую свекровь в щёку. Робин Гуд подошёл следом и почтительно поцеловал матери руку:

- Сколько же вам довелось выстрадать, матушка!

- Ничего, Робин, теперь у нас всех начинается светлая полоса! И знаешь, если бы всё не случилось так, как случилось, ты бы не стал тем, кем ты стал. И сейчас не рождался бы на свет вольный город Ноттингем. Только я сильно надеюсь, что вы всё же вырветесь в Синегорск и что Сьюзен побудет до лета при школе. Ты хоть к ней и не привязана, милая, но тебе стоит пройти это посвящение.

- Значит, свадьба всё же летом? - со смешанными чувствами спросила мисс Нипер.

- По всему, к этому идёт, - кивнула Эжени-Альбина. - Вам же больше чести будет - и дождаться, и справиться каждому со своими делами. Засим я больше жить не учу и возвращаюсь в Синегорск. Там такое назревает!

1992-1993, 2006