Вот, Гай, значит, и стихи мог писать...  Вот бы нам Гая со стихами додали в новеллизациях!

Ну так именно на это намекается в "Волкиных шкурках", где Гай просится на турнир. Он так и говорит, что в сильной команде, и у них есть все шансы на победу и богатые трофеи. И вполне вероятно, что уже ни один раз участвовал в турнирах. Вероятно, этим можно объяснить его покоцаное лицо. Как-то в фильме нам этого не объяснили. Если его так покоцали разбойники, то это уж должны были показать, фильм же про то, как разбойники побеждают Гизборна)))

Ну так в Англии женщины ж не вымерли, не апокалипсис. Съездит к кому-нибудь в гости, наконец, на очередной бал. Сколько можно у шерифа под подолом сидеть и тараканов по углам считать, пора уже браться за личную жизнь!

Мы  говорим о новелизациях? Гизборн в них не то чтобы не развивается, как персонаж, он еще ниже падает. Он собирается на крестьянке жениться. Какие балы?))) Теперь грядки.

А это вообще не важно. Карпентер нам показывает этим моментом, что Марион изначально не заинтересована в Гизборне. Даже если б он ей "Песню песней" в тот момент цитировал, причем собственного сочинения, это бы не сработало)). Сэр Гай Марион параллелен. Ибо, если б наоборот, она бы слушала в три уха даже о том, что он кушал с утра и почему ему не понравилось. Марион нравятся как в рекламе девяностых "мальчики черненькие")) Те, которые вламываются к ней в спальню с расстегнутой рубахой до пупа. Ей нужен адреналин и чтоб все на разрыв аорты.

Относительно поцоканья и способов его изображения на экране. Где-то уже говорили и не раз, по-моему,  что логичнее всего Гизборн получил эти отметки во время своего падения с сеновала с болтом в спине. Так как вариант  фильма ВВС, когда Робин режет щеку привязанного к дереву Гизборна, а тот кричит от боли,  вряд ли бы прошел для семейного кино. Даже в балладе Робин это делает уже с мертвой головой своего врага.

Я так поняла, что леди Кася имела в виду не только ту новеллизацию, которая простирается  за хронологическими пределами фильма, но и междувброшенные  новеллы, которые между сериями находятся. Например, представим, что  в одной из них выясняется, что как только шериф пожелает Гизборну спокойной ночи, тот опрометью бежит в свою комнату, а дальше все идет по пушкинскому сценарию: «И мысли в голове волнуются в отваге, И рифмы легкие навстречу им бегут, И пальцы просятся к перу, перо к бумаге, Минута – и стихи свободно потекут». А потом выходит Гизборн такой и говорит: " А мне тут новую альбу или пасторелу из Аквитании прислали. Вот послушайте. Я даже несколько списков  для Вас приготовил". Именно поэтому почерк Гизборна так хорошо знает не только шериф, но и капитан стражи, как вариант.

Зачем такие крайности? Большинство женщин предпочитает, чтобы с ними говорили про Любофф с большой буквы. Или хотя бы намекали на оную. А вот я бы воспользовалась моментом, чтобы узнать и подробности о турнирах конца XII века из первых уст. Как сказал бы об этом незабвенный Шурик в «Кавказской пленнице»: «Будьте добры, помедленнее… Я записываю».  Ладно, без «будьте добры». Пусть радуется, что дама прекрасная во всех отношениях его слушает.

Вот относительно бубнения скажу так. Применительно к сериальному Гизборну это, действительно, трудно себе представить. У Эдди голос, который английские коллеги называют сексуально-бархатным баритоном,  голосом,  который сражает женщин наповал. Но, по-моему, все согласны, что сериальный Гизборн и Гизборн новеллизации – это не один и тот же человек?  В новеллизации и поведение разное зачастую,  и мотивировка действий. Например, я не могу себе представить Эдди, который вел бы себя в первом поединке с Робином «по нормандскому обычаю» так глупо, как это надо было Кипу. Или  чтобы он стал креститься перед возможной смертью во время этого же поединка.  Все  зло от Карпентера и от его отношения к не очень любимому герою.

Соглашусь стопудово, но Кип так и не показал нигде ни в кино, ни на бумаге, с чем это связано, кроме пресловутой жестокости (относительной)  и высокомерия (опять же относительного с точки зрения средневековья) Гизборна и классики жанра: «Рожа твоя мне не нравится».

Про злые школьные времена юности автора у меня это только гипотеза, но что мне действительно сказал один  знающий человек, не буду тут называть его фамилию, что Карпентер  был человеком достаточно тщеславным ( хотел, например, чтобы его фамилию произносили на французский манер) и достаточно злопамятный ( ну это я и сама поняла, читая эго-документы Кипа), поэтому я и не исключаю, что с типажом Гизборна у него было что-то личное.  Я тут  посмотрела на некоторые  отрывки из сериала "Дик Турпин" , выпущенный до RoS, где действие происходит в XVIII веке,  так вот у него там тоже появляется подобный Гизборну персонаж: надменный английский офицер-аристократ, преследующий главного героя, которому в таверне ставят подножки, над ним смеются и т. д. Правда, он не такой красивый и молодой, как Эдди, и  его в процессе не раздевают, как Эдди. Кстати, Кип ведь прицельно брал на эту роль Роберта, уже посмотрев его в "Контрабандисте", где герой тоже попадает в не очень приятную для него ситуацию.  Так или иначе, "гизборновский" типаж для Карпентера, видимо, был  особенно "любимым".
    Ладно, что я опять пришла. Еще одна статья про рыцарей. Автор не так известен как Blackwood history, но в комментариях его не громят, а это говорит о многом, так как историки при случае своего не упустят. Это "История военного дела". Некоторые важные моменты выделю курсивом как информацию  для размышления.
https://dzen.ru/a/XhXohx7jTwCxgRPl
Как рыцари становились рыцарями?
      Путь рыцаря начинался с пелёнок — вместе с молоком матери будущему рыцарю приходилось впитывать поучения отца о чести и таком-прочем. Это была совсем не романтика из книг и фильмов, а наставления кого надо слушать, кем командовать, как держать оружие и тому подобное. Пройдя «дошкольное» образование на дому, начинающие знатные воины отдавались на службу полноценному (чем известнее, тем лучше) рыцарю. Так происходило вступление в «школу» — дети становились пажами. Отдать детей пытались как можно раньше, ибо считали что даже 10-12-летний ребёнок без наставника уже упустил все свои «золотые годы» обучения. В «школу», к слову, принимали лишь потомственных дворян.
      Пажами были дети вплоть до возраста 14 лет. Это был своеобразный испытательный срок на пригодность дальнейшей подготовке. Мастерству войны их в те юные годы обучали не особо активно, но зато использовали на всю катушку для любых своих потребностей. Тут особо задерживаться мы не станем — нет смысла описывать жизнь простого слуги-мальчика, ведь именно им он был, кроме только своего названия.
Находился этот слуга на полном попечении рыцаря-«спонсора»; часто в пажи детей могли отдать просто чтобы избавиться от расходов. Особо богатые «спонсоры» могли иметь много пажей — парочку для себя, и ещё парочку отдавали в распоряжение жене; заодно чтобы следить за её похождениями пока «спонсор» ускакал на войну.
      Переступив черту в 14 лет, пажей со всеми почестями в обязательном порядке переводили в «ВУЗ» — повышали до оруженосцев; либо отчисляли, если тот не оправдал надежд. Хотя по названию не скажешь, но по своей сути оруженосец был учеником рыцаря. Видов-типов оруженосцев было много, сегодня не об этом, главное понимать,  что он уже не был просто мальчиком на побегушках.
Нет, он всё ещё прислуживал своему наставнику, иногда являясь чуть ли не самым незаменимым человеком в его жизни. Но теперь наконец-то оруженосца начинали обучать сражаться, причём отказ от преподавания со стороны рыцаря мог навлечь на него же позор, т. к. мастерство оруженосца олицетворяло мастерство его наставника. А ещё — теперь оруженосцу назначали копеечное жалование, и теперь будущий рыцарь должен был обеспечивать себя сам; в том числе подработками в свободное время, которого у него почти не было.
     В романтизированном представлении о рыцарстве оруженосцев так же обучали рыцарским идеалам и всему такому прочему, но в реальном мире — рыцари были таким же людьми, как и простые люди. Каким-то элементарным вещам, отличавшим знать от простолюдинов, их обучали, но далеко не всегда и очень ограничено. Основная задача оруженосца была служить господину на гражданке, и защищать его на военке; там оруженосцы были чем-то вроде телохранителей и должны были всегда держаться возле наставника.

      Если «спонсор» был богат и известен, имея много слуг и несколько оруженосцев, то повезло — занимались они каждый своим делом и имели много свободного времени на тренировки. В противном случае — «печаль-беда». Служба «одинокого» оруженосца сводилась к абсолютно всему, в чём нуждался его наставник; с небольшой скидкой на его богатство, но с большой наценкой на его причуды. Современная армия с обилием бесполезных для войны задач из серии «Подмети от забора до обеда» недалеко ушла от жизни средневекового оруженосца.
      Оруженосец должен был следить за исправностью имущества господина — вовремя точить оружие, чистить доспехи от ржавчины, проверять-заменять ремни и крепления, «консервировать» доспехи на долгое хранение, ухаживать за его конём, оберегать здоровье господина от визита «нежелательных гостей», и ещё много всего. Выполнял он и бытовую домашнюю работу, если не было прислуги. А ещё — бегал по всяким поручениям, в том числе с письмами в разные города. В общем, делал за наставника всю его работу, расписывать которую можно вечно.
      Но, ни один рыцарь не мог стать рыцарем, пока не пройдёт долгий путь оруженосца. Самое раннее, когда оруженосец мог стать рыцарем — в 21 год, достигнув совершеннолетия. Такой «блат» светил лишь детям короля либо крупного лорда, т. к. их могли повысить в звании за их высокий благородный титул. Остальные же оруженосцы могли ими пробыть очень долго, в отдельных случаях даже всю жизнь.
      Не только оруженосцы стремились найти рыцаря, но и рыцарь оруженосцев - получить знатного подручного сулило различными "бонусами".
«Оруженосить» всю жизнь часто приходилось и простолюдинам. Их не брали в пажи, но малоизвестные рыцари тоже нуждались в «дополнительных руках». Отдельным случаем также можно считать оруженосцев-сержантов — тех, кого рыцарь принял в ряды приближённых за долгие годы отменной военной службы, заметив их мастерство и самоотдачу в сражениях. Простолюдин, умудрившийся стать оруженосцем, почти никогда не получал шанса подняться до рыцаря. Зато сержанты довольно неплохо (как для простого смертного) зарабатывали, т. к. были одним из ключевых элементов крупного войска.
      К началу Позднего Средневековья даже появились потомственные оруженосцы-простолюдины, большое количество которых выделило их в отдельное сословие «полу-знати», значительно повышая их шансы стать рыцарями. Добившись в итоге желанного повышения их часто ждало разочарование — такие рыцари безусловно стояли выше народа и имели свои крохотные наделы, вот только «коренные» дворяне их презирали.
     Кроме как родиться сыном короля, быстрых способов превратиться в рыцаря по наступлению совершеннолетия почти не было. Рыцари не стремились распрощаться с превосходным и верным слугой, если оруженосец являлся таковым. А если не являлся, то его проще «отчислить из ВУЗа», чем повышать в звании — рыцарь, дающий такое звание другому рыцарю, несёт за него ответственность. Часто оруженосцам приходилось хитрить и проявлять себя под присмотром более важных рыцарей, нежели его наставник — авось повезёт и кто-то расщедрится.
     Более-менее гарантированный способ «мгновенно подняться» представлялся лишь на турнирах. Первой частью «шоу-программы», когда народ только начинает собираться, был «разогрев» публики турниром оруженосцев. Всё как у рыцарей, но только без конной сшибки (самое элитное, исключительно рыцарское, состязание). На мелких турнирах после этого оруженосцы сразу прятались по краям ринга, лишь поднося копья и воду своим наставникам. А вот на крупных знатные лорды порой допускали лучших оруженосцев к участию наравне с рыцарями — вот там то и можно было проявить себя, в надежде что вас повысят; либо отрубят голову, если вы своей победой опозорите кого-то из них.
     Интересный факт. Оруженосцы не имели требований к снаряжению, в отличии от рыцарей, и могли в бою оказаться «пешком и голыми». С другой стороны, они не имели ограничений на «крутость» снаряжения. Иногда в бою складывалась смешная ситуация — в первом ряду стояли «скромно одетые» рыцари, а позади них толпились на порядок более бронированные оруженосцы. Так часто было в случаях с особо известными рыцарями — они не всегда были богаты, но к ним всегда выстраивалась очередь желавших пройти обучение у столь матёрого воина. Частенько фактическая власть и богатство оруженосцев превосходила таковые его наставника на порядок, или несколько, но им всё равно приходилось быть прислугой.

Но мы же тут  и  новеллизацию  имеет в виду, обсуждая,  а там четко написано: «Марион не могла смотреть на него. Ее возмущала жестокость, которую она увидела у мельницы». Кстати, только сейчас заметила, что из новеллизации исчезла сцена разговора Гизборна с Милдред и ее признания. Видимо,  чтобы не "размачивать" картонного Гизборна новеллизации.  А то Эдди тут наиграл всякого-разного.

Есть такое.

Ладно, будем считать, что он поцокался во время пленения Малютки Джона перед "Пророчеством", но нам это не показали.

Одним болтом больше, одним болтом меньше (меланхолично). Ну так ты же написала в нетленке « Во имя отца…», что «Этот чертов Гизборн никогда не умирает по-настоящему».
P. S. Пора переходить на ветку Гизборна.
    Чтобы как-то оправдать наши "левые" разговоры.
7 приёмов из кино, которые рыцари никогда не делали в реальных битвах
от Правителей России

В исторических фильмах, очень много вранья (особенно если снято на Западе), несмотря на увлекательный сюжет и красивую картинку.
Вскоре после премьеры фантастических "Звездных войн" Джорджу Лукасу указали на то, что звезды в космосе взрываются бесшумно. В это трудно поверить обывателю, но это есть научный факт. На земле звуки взрывов распространяются благодаря переносящей среде – воздуху. Но в космосе такой среды нет, там вакуум – следовательно, и звук переносить нечему.
Режиссер ответил, что он знает о бесшумно взрывающихся в космосе звездах. Но в его фильме они взрываются громко. Сделано это было для внешнего зрительского эффекта. Точно также заведомо ложно Голливуд поступает и в отношении многих других событий, например, описания рыцарства и средневековых битв.
№7 Удар с разворота
Ради эффектных сцен рыцари Голливуда нередко наносят удар с разворота. Смотрится и в самом деле завораживающе. Вот только к реальным сражениям Средневековья такой удар не имеет никакого отношения. Для настоящих бойцов он представлял собой бессмысленный риск и потерю времени. Удар с разворота наносить долго – а это время противник может использовать для уклонения, подготовки защиты или банально ударить первым.
Да еще удар с разворота значительно слабее обычного рубящего удара, впридачу можно разворачиваясь банально потерять равновесие. Ну не глупцами же были средневековые рыцари, чтобы наносить столь неэффективные удары? Вот они их и не наносили. Все это выдумки Голливуда.
№6 Блестящие доспехи
В голливудских фильмах, да в том же "Первом рыцаре", воинство довольно часто выступает в ослепительно сверкающих на Солнце доспехах. Но рыцарские латы должны были быть максимально эффективными в бою, а не эффектными в походе. Конечно, любование прекрасных дам это приятно, но сохраненная в бою жизнь важнее.
В реальности доспехи были дорогими, требовалось, чтобы они служили, по возможности, не одному поколению. И, чтобы продлить срок их службы и защитить от ржавчины, латы красили или покрывали окалиной. Следовательно, никакого ослепительного блеска на Солнце от рыцарских доспехов в реальности быть не могло. Только в первой половине XV в. века у состоятельных рыцарей стали появляться блестящие доспехи, но они использовались в качестве парадной формы на турнирах.
№5 Кожаные доспехи ассасинов
Чтобы подчеркнуть ловкость ассасинов, голливудские режиссеры придумали, что эти воины использовали кожаные доспехи. По прочности сия воинская форма не уступала металлическим, но не сковывала движения и была очень легкая. И ведь были на самом деле в рыцарскую эпоху кожаные доспехи. Только их практически мало кто применял. Их могли использовать как первый слой (под кольчугой).
Кожаная броня была очень сложной в изготовлении – для ее выделки требовались десятки слоев кожи, которую сначала вываривали в масле, а затем просмаливали. В результате, полученная кожаная броня была жесткой, сковывала движения, да и весила немало. Вдобавок, под дождем она намокала, становилась еще тяжелее, дурно пахла и быстро портилась под действием жары и влаги.
№4 Тяжеленные мечи
Довольно широко распространено заблуждение, что рыцарские мечи имели длину метра в полтора и массу в районе пуда, а то и больше. Но такое оружие в бою малоэффективно, да и ворочать долгое время в бою таким тяжелым оружием было бы под силу исключительно весьма крепким мужчинам.
Тут следует вспомнить о коротких римских мечах гладиях. А ведь римляне неплохо разбирались в военном деле. В реальности рыцарские мечи не были тяжелыми – их стандартная масса колебалась в рамках 1-1,5 кг. В XVI веке появились у рыцарей тяжелые двуручные мечи. Но и они весили не более 3 кг.
№3 В замках много факелов
Если верить голливудским фильмам, то можно решить, что везде в рыцарских замках было понатыкано много горящих факелов. И в строениях было светло. Но на самом деле факелов было немного, а в помещениях замков по вечерам царил полумрак.
Сами факелы выгорали не более чем за час, они чадили, так что при большом количестве и частой смене можно было банально задохнуться. Да и частая смена была попросту нерациональным использованием ресурсов. Массово факелы в то время использовались лишь на важных религиозных шествиях.
№2 Огромные наплечники
Для Голливуда характерно изображать рыцарей в латах с огромными наплечниками. Но каждый элемент рыцарского одеяния должен был быть максимально эффективным и при этом обладать минимальной массой. Наплечники должны были защищать плечи и часть груди – но не более того. Вот они их и прикрывали, при этом обладая небольшими размерами и массой.
№1 Хват меча за лезвие
А вот этот голливудский прием вызывает у части зрителей смех – ну кто же будет хвататься рукой за острое лезвие. Но на самом деле такой хват реально применялся иногда в бою. Ведь лезвие меча по остроте далеко не сравнимо было с лезвием бритвы. Но использовали этот прием только против врага, закованного в тяжелую броню. Фактически при таком хвате меч применялся в качестве импровизированной дубинки.

Отредактировано Норна (2025-02-08 19:23:01)

Представим себе, что Гизборн дожил до (страшно сказать!) 45 лет и готовится выйти на пенсию. Что по этому поводу говорит Blackwood history? А вот что.

https://dzen.ru/a/ZrYGJD5FcH86n8yK
Истории про историю. Рыцарь и его средневековая пенсия .

     А что делать рыцарю, когда все враги разбиты, земли завоеваны, сыновья выросли и стали отличными воинами, а дочери так и вовсе и счастливо вышли замуж? Нет, на самом деле, что происходит с рыцарями, когда они стареют и больше не могут держать в руках копье? Сорок пять и сейчас - это возраст, в котором военные уходят со службы, а в средние века так и вовсе не достижимый предел для некоторых представителей воинского сословия.
Может быть, благородные рыцари выходят на пенсию? Или увольняются из рыцарского сословия по состоянию здоровья? А быть может, продолжают служить до того дня, когда смерть не придет за ними? На самом деле все, с одной стороны, намного проще, а с другой - значительно сложнее. И именно о том, как у рыцарей обстояли дела с пенсией, мы сегодня и поговорим.
     И снова, дорогой читатель, давай договариваться о терминах. Говорить мы сегодня будем о классическом Средневековье. Потому что именно военную аристократию этого времени мы чаще всего имеем в виду, когда говорим о рыцарях. Да и если говорить честно, то ко времени Средневековья позднего, рыцарство было уже не той полузакрытым для посторонних военным сообществом. Смешавшись с прочими социальными слоями, оно потеряло не только часть традиций, но и основу средневекового рыцарства - доход со своего надела, который обеспечивал его средствами для поддержания боеспособности.
Но хватит предисловий. Пора начинать.
      А начать хочется с хорошей новости. Большая часть рыцарей, никогда не сталкивалась с проблемами связанными со старостью и невозможностью продолжения несения службы. Просто потому, что они до этой старости, как правило, не доживали. Несмотря на отличные для своего времени доспехи и прекрасную выучку, смертность среди европейской военной аристократии всегда была довольно высока. И это, в общем, понятно и объяснимо. Как бы ни была прочна твоя кольчуга и хороши щит и шлем, они все равно однажды подведут тебя, если раз за разом испытывать свою судьбу на полях сражений.
      Будучи основной ударной силой средневекового войска, рыцарство всегда перло вперед, подобно разъяренному носорогу. Собирая по пути своей железной шкурой все острое, заточенное и тяжелое, предназначенное для прерывания линии жизни как каждого человека в отдельности, так и человечества вообще.
Особенно плохо с выживанием рыцарства на поле боя стало с началом Столетней войны. К этому времени пехота, пребывавшая ранее в забвении и уничижении, обзавелась наконец-то оружием, способным более или менее уверено поражать рыцарскую кавалерию, и немедленно занялась этим увлекательным процессом. И хотя рыцарь в схватке все еще стоил пятерых, а то и семерых пехотинцев, год от года потери росли. И первыми в очереди к райским вратам были, конечно же, постаревшие бойцы, что не могли соревноваться в силе и ловкости с молодежью.
      Впрочем, далеко не все постаревшие рыцари заканчивали свой жизненный путь в последней атаке на врага. Некоторым везло намного меньше. И вот для того, чтобы понять, как складывалась их дальнейшая судьба, нам нужно понять, что это были за рыцари.
       Хуже всего, конечно, приходилось беднейшей части рыцарства, рыцарям-бачильерам, что не имели своей земли и жили исключительно милостью своего сюзерена. Эти бедняги, потеряв молодость, здоровье и возможность сражаться за своего господина, продолжали жить при дворе, получая от него чрезвычайно скромные выплаты. Нет, конечно же, ни один титулованный дворянин, находящийся в здравом уме, не оставил бы стареющего вассала в совсем уж бедственном положении. Ну просто потому, что это немедленно зародило бы в головах остальных рыцарей мысль о том, что с ними он поступит точно также. Но нужно сказать что жизнь после службы, на такую пенсию, была совершенно точно не весела.
      Лучшее, на что мог надеяться бедный рыцарь-бачильер, это должность коменданта замка или отдаленного поместья, где его опыт все еще мог быть полезен, но уже не требовалось мчать на врага во весь опор. Но, несмотря на то, что доживших до преклонных лет рыцарей было немного, замков и поместий все равно было намного меньше. Поэтому так везло сильно не всем.
      В несколько лучшей ситуации находились рыцари, что получали за службу земельные наделы. Впрочем, и тут все было сильно по-разному. Нужно понимать, что все договоры о вассалитете, что заключались в феодальном обществе, и клятвы, что приносились рыцарями и их сюзеренами, работали от земли. В буквальном смысле. Принося оммаж и получая землю, вассал клялся своему сюзерену служить ему именно от этой земли. То есть, пока она находилась в его собственности, рыцарь должен был выполнять данные клятвы, в том числе и являться на службу в течение сорока дней в году. И вот тут было чрезвычайно важно, как был передан нашему рыцарю земельный надел - в наследственное владение или за службу.
       И вот если земля рыцарю была отдана в наследственное владение (что случалось не так часто, как хотелось бы), то с пенсией у него все было отлично. От надела в армию своего господина должны были прийти рыцарь и еще какое-то количество бойцов. И в данном случае, в общем, неважно кем был этот рыцарь. Отправить вместо себя на войну своего наследника - известный и популярный прием во все времена классического Средневековья. Конечно же, правила приличия требовали не только представить молодого рыцаря сюзерену и испросить у него разрешения на такую замену. Но на самом деле это было не больше, чем формальность. И если постаревший воин не был каким-то особенно ценным военным специалистом, то замена проходила быстро, к удовольствию всех ее участников. Лендлорд получал нового молодого бойца, молодой рыцарь - шанс отличится и разбогатеть, а старик отец оставался на хозяйстве в родных землях в покое и тишине.
       Все было совершенно иначе, если земля давалась без права наследования. В этом случае полученная земля принадлежала рыцарю-бенефициарию только до того момента, пока он мог и был готов служить своему сюзерену. И вот, когда на такую службу не оставалось сил, будущее своего вассала решал аристократ.
Он мог разрешить заменить сыну постаревшего отца и передать эти земли ему, а мог и не разрешить. Если считал, что ветеран, прошедший с ним десяток компаний, все еще может быть полезен. Он мог вообще отобрать эти земли у рыцаря, потому что тот больше не мог выполнять свою клятву, и отдать тому, кто способен воевать за своего господина.
     Я клянусь в моей верности быть преданным с этого мгновения графу Гийому, служить и хранить ему перед всеми и полностью свое почтение по совести и без обмана. (Бернар Аттон. 1110 г).
      Впрочем, чаще всего такого, конечно, не случалось, и земля передавалась от отца к старшему наследнику, который теперь должен был служить согласно вассальной клятве. Аристократия отлично понимала, что не стоит злить на ровном месте тех, кто тебе служит. Особенно если это хорошо вооруженные, отлично выученные и организованные люди. Хотя, конечно, положение получившего бенефиций рыцаря всегда было довольно шатким, когда речь шла об уходе со службы.
      А еще вышедшие в тираж рыцари, случалось, занимали некоторые ключевые должности при дворах мелкой аристократии. Они становились комендантами, командирами пехотного ополчения, выездными судьями и прочими управленцами нижнего звена, вставая на места, где требовалась верность, опыт, ну и умение держать в руках меч. Куда же без этого.
       Впрочем, как уже говорилось, количество доживших до старости рыцарей было настолько небольшим, что зачастую аристократ, которому они служили, просто оставлял их в покое. Сохраняя положенные им их должности, выплаты и бенефиции. Ну, на самом-то деле. ну не такие большие деньги приносит тот земельный участок. Да и мизерные выплаты министериализм и бачильерам не разорят титулованное дворянство. А вот образ благородного человека, не забывающего своих людей в беде и горести, никогда не помешает. Особенно, если во время славной атаки ты немного зарвался и оказался один среди множества врагов. И единственные, кто может прийти тебе на выручку - это твои рыцари.

Ага, в 60 лет, как мы с тобой.    А у Гизборна пенсия рыцарская, льготная.

О Гизборне рыцаре бедном замолвите слово...Больше всего огорчила история с перспективой женитьбы на некрасивой и нелюбимой дочери барона. 
Blackwood history о рыцарях и феодалах.
https://dzen.ru/a/Z8hJ36mp8jULfPsQ?sid= … 2021233664

    Рыцари. Именно их мы представляем в первую очередь, когда речь заходит о Средневековье. Эти славные парни, как знает любой образованный человек, были исключительно благородных кровей, угнетали крестьян, женились на принцессах и жили с ними в величественных замках долго и счастливо, пока смерть не разлучала их. А потом, конечно, попадали в баллады и легенды. Ну, по крайней мере, так говорят.
    Но если на секунду перестать обращать внимание на легенды и мифы о рыцарстве, коих за последних пять веков скопилось немало и посмотреть на рыцаря немного внимательнее, то внезапно окажется, что обычный средневековый рыцарь не имеет практически ничего общего с привычным для нас образом, знакомым с самого детства.
     Но почему так вышло? На самом деле все чрезвычайно просто. За прошедшие четыре века, понятие "рыцарство" смешалось с понятием "аристократия" практически полностью. Для большинства наших современников любой рыцарь - это благородный человек, дворянин, в жилах которого течет специальная аристократическая кровь, совсем непохожая на ту, что заполняет тело простолюдина. Вот только этот привычный тезис не то чтобы очень близок к истине. Дистанция, разделяющая титулованное дворянство и рыцарство, ничуть не меньше той пропасти, что отделяет рыцарство от обычных горожан и податного крестьянского населения. Как так получилось? Давайте разбираться.
    И первое, что мы должны с тобой понять, дорогой друг. Рыцарство и титулованная аристократия - это совершенно разные вещи. Да, рыцари и аристократы длительное время существовали вместе. Да, они непрерывно взаимодействовали и контактировали, а некоторые даже переходили из одного состояния в другое. Но по большому счету, ничего общего у этих понятий нет. Несмотря на то, что начало они берут из, в общем-то, одного и того же источника - военных дружин вождей эпохи "варварских королевств".
    Когда племена франков, саксов, готов и лангобардов начали понемногу строить свои государства, им очень скоро стало понятно, что король, даже используя всех своих придворных до последнего, не способен править настолько большими территориями. Для того чтобы нести свою волю в далекие от королевской столицы земли, ему нужна была местная власть, которая вскоре, конечно же, появилась. И произошло это путем смешения местных вождей и их родственников с королевскими дружинниками, являющимися проводниками королевской воли в этих землях.
    И вот эта недавно народившаяся аристократия, сначала выполнявшая скорее роль средневековых шерифов, от имени короля блюдущих порядок на землях, изначально не имела на них никаких прав. Поэтому не сильно отличалась от остального военного сословия. Но пришедший в Европу феодализм, изменил такое положение вещей. Получая от короны наследственные права владения землей, бывшие вожди и выбранные дружинники превращались в титулованную аристократию, что могла и имела права передавать по наследству права на свой титул и свои земли, что были главным источником дохода в Средние века.
    Рыцарство же, начав свой путь в общем, такими же дружинниками, так и осталось военным сословием, своей земли не имеющим и служащим королю или местным аристократам за плату или выделенный надел. И тут важно понять, что в отличие от настоявшей, титулованной аристократии, рыцарство в общем никаких прав на свою землю чаще всего не имело. Она находилась у него во временном пользовании, согласно заключенному договору вассальной службы. Исключением была крайне немногочисленная прослойка рыцарей - ленников. Впрочем, это как раз тот случай, когда рыцарь мог законным образом перейти из военной элиты в статус феодала. Хотя и очень мелкого.
     И, кстати, если рыцарю вообще доставалась хоть какая-нибудь земля, это само по себе было уже отличной историей. Значительная часть рыцарства и вовсе не имела земельного надела. Поэтому служила своему сюзерену за определенные выплаты и бенефиции. Хотя иногда эти самые выплаты были даже больше, чем те налоги, что мог собрать со своей земли рыцарь, ее имеющий.
Конечно же, были и вполне себе состоятельные рыцари, вроде тех самых баннеретов, что владели значительными богатствами и выводили на поле боя за собой десятки бойцов. Но, в общем и целом, в отличие от аристократии, являющейся благородным сословием и получающей привилегии просто по праву рождения, рыцарство было профессиональной корпорацией, где за свое место под солнцем нужно было бороться.
Потомки рыцаря не становились рыцарями автоматически. Нет, понятно, что шансов стать таковыми у них было больше, чем у кого бы то ни было. Просто потому, что в семье к этой роли их готовили с детства. Однако мы знаем сотни случаев, когда эти перспективные парни годами и десятилетиями ждали своей акколады и погибали, так и не выйдя из статуса оруженосца.
    Одним словом, появившееся в Европе с началом классического Средневековья рыцарство, все время своего существования находилось в довольно непростом положении. С одной стороны, в отличие от простолюдинов, все они были, безусловно, благородными людьми, шевалье, риттерами и кавалерами. Но с другой - это положение не было незыблемым. Чтобы оставаться внутри военной корпорации, рыцарь должен был постоянно прилагать существенные усилия.
Конечно, его самого, однажды получившего шпоры, никто уже из рыцарей разжаловать не мог. Вернее, такая возможность была, но проходила она, если честно, по разряду небывальщины и ненаучной фантастики. А вот положение его семьи и рода напрямую зависело от того, насколько рыцарь смел, разумен и верен своему господину. В этом смысле, рыцарство было ничуть не менее зависимым от титульной аристократии сословием, чем горожане и податные крестьяне.
Понятно, что и аристократия завесила от рыцарства ничуть не меньше, чем военная элита от нее. Именно рыцари были основой средневековой армии, именно они решали большую часть проблем государства как в мирное, так и в военное время. Да они, по большому счету, и были тем каркасом, на котором вообще держался феодализм. А еще они стояли неодолимой стеной, защищая немногие благородные семьи от неисчислимого количества простолюдинов, и были, пожалуй, единственным рабочим инструментом, при помощи которого податное население можно было держать в повиновении.
    И вот за эту самую службу, настоящая аристократия была готова считать рыцарей приличными, благородными, достойными и со всех сторон замечательными людьми. Но в строго отведенных для них рамках. Практически все время классического и большую часть позднего Средневековья, рыцарство стояло на низшей ступени социальной лестницы аристократии, и продвигать наверх его никто не спешил. Конечно же, были исключения, вроде ленных рыцарей и баннеретов, о которых мы уже говорили, но большую часть рыцарей их сюзерен был рад видеть только в военных походах и у себя при дворе, но не, например, в виде друзей или партнеров по бизнесу и политике. Его и так как есть, все устраивало.
    Та же самая история происходила с попытками войти в нормальные аристократические семьи путем женитьбы. Даже для самой некрасивой и нелюбимой дочки местного барона брак с рыцарем был, пожалуй, самым худшим вариантом из всех имеющихся. Это рассматривалось не только как серьезное понижение личного статуса, но даже как некоторый удар по репутации семьи. Нет, конечно же, такие браки случались, и дети благородного рыцаря немедленно становились по настоящему благородной титульной аристократией, имеющей какие-то преференции только по праву рождения. Вот только случалось это настолько нечасто, что считалось событием, достойным баллады или записи в хронике.
    Однако даже в самые непростые времена Средневековья рыцарство не унывало. У этой огромной военной корпорации был секрет, о котором все остальные уже давно и успешно забыли. Практически до самого своего исчезновения военная элита Средневековья не забыла основ дружинной культуры, пришедших из тех далеких времен, когда дружинники варварских вождей еще только превращались в рыцарей. И вот со всеми остальными они могли вести себя очень сильно по-разному. Но внутри корпорации всегда были чёткие границы, переступить через которые было невозможно.
Именно поэтому, едва ли не до XIV века вся война в Европе была "хорошей войной", в которой без причины убивать коллегу по ратному труду было не принято. Причем даже в том случае, если ваши сюзерены ненавидят друг друга так, что кушать не могут. Потому что личная ненависть власть имущих - это, конечно, важно, но портить отношение с людьми, к которым ты завтра можешь встретиться при других обстоятельствах, не нужно совершенно точно.
Не нужно, впрочем, думать, что такое благожелательное и в чем-то даже товарищеское отношение, нередкое и между противниками, хоть как-то влияло на ярость средневековых сражений. Одно дело - помочь павшему коллеге, пускай даже если это и неприятель, подняться и проследить, чтобы он не умер от раны или лихорадки. И совсем другое - отказаться погибнуть в лобовой атаке, не исполнив, таким образом, данную клятву, сражаться за своего сюзерена, пока только есть такая возможность.
     Аристократия, кстати, которая в большинстве своем так же была посвящена в рыцари, всю эту историю отлично понимала и полостью поддерживала эти древние "варварские" традиции. В конце концов, эти самые бароны, графы и герцоги перли в атаку на врага, как правило, в первых рядах. Ведь нет лучшего способа завоевать уважение своих подчиненных, как делать то же самое, что и они, только лучше. А находясь на острие рыцарского клина, приятно понимать, что если вдруг что-то пойдет не так, то тебя, как и любого другого рыцаря, совершенно точно не добьют. Скорее даже наоборот - вытащат, подлечат и будут ждать, когда твои родственники соберут благодарность достаточного размера.
Впрочем, к началу Столетней войны, вся эта история с всеевропейской военной корпорацией и благородным отношением к коллегам по нелегкому ратному труду заметно поблекла. В армиях на ведущие позиции понемногу пробивалась профессиональная пехота, которой на эти самые рыцарские заморочки было плевать с высоты осадной башни. Но сегодня речь не об этом.
    Понятно, что находясь в таком подвешенном состоянии, практически все время Средневековья, рыцарство тем или иным образом примыкало к любому социальному слою, с которым взаимодействовало. И далеко не всегда этим социальным слоем была аристократия. Особенно если речь идет о Средневековье позднем, когда идеи рыцарства несколько утратили свою привлекательность. а деньги были все еще очень нужны.
   Беднейшее рыцарство, потерявшее сюзерена или оставившее службу по разным причинам, в те времена нередко оседало в городах. Становясь основной ударной силой городского ополчения или небольших личных армий местных негоциантов. Они же, в виде приглашенных военных специалистов, чаще всего стояли за всеми, более или менее успешными восстаниями, как городскими, так и крестьянскими. Поэтому, если вы слышите историю про то, как восставшие крестьяне, горожане, табориты, разбили рыцарскую армию, то в девяноста пяти случаях из ста можно с уверенностью сказать, что большая часть этой крестьянской армии состояла из обедневших рыцарей и наемников, пришедших немного поправить свое финансовое положение. В пяти же оставшихся случаях это совершенно точно были швейцарцы.
     В общем, рыцарство крутилось, как могло. И получалось это у них иногда настолько хорошо, что иногда целые епископы и даже папы взывали к ним, чтобы добрые дети матери нашей Католической Церкви поумерили свой пыл. Например, в 1023 году от Рождества Христова, епископ Бове, написал и передал королю Роберту II Благочестивому готовый кодекс поведения для славных французских рыцарей.
С кодексом этим их надлежало ознакомить и взять с каждого клятву в том, что он не будет:
• Избивать представителей духовенства и нападать на монахов, паломников и их спутников, если те не совершают преступления или нападение не является компенсацией за прошлые их деяния;
• Красть и убивать домашних животных без причины с марта до ноября, если только ему не нужно будет прокормить себя и своих людей;
• Похищать путников, жестоко относиться к простолюдинам, грабить их избивать и требовать выкуп, даже ели это просит сделать местный лорд;
• Разрушать и сжигать дома без причины, а делать это только тогда когда в них засели воры или бандиты;
• Укрывать, обучать и брать себе в свиту преступников, а если уже такое случилось, не отпускать их и держать при себе;
• Нападать на женщин, если они не дают для этого повода и не замышляют против него какое-то злодеяние;
• Нападать без причины на собратьев рыцарей со дня Великого Поста и до конца Пасхи;
Совершенно точно неизвестно как отреагировали на этот кодекс благородные рыцари. Скорее всего, как подобает истинным защитникам простых людей, королевства, веры и примеру для подражания немедленно приняли во внимание и стали еще лучше и благороднее.
      И вот с какой стороны и из глубины какого века не посмотри, жизнь рыцаря была какой угодно, только не простой. С самого своего появления и до самого последнего дня, рыцарство, несмотря на то, что каждый шевалье лично был благороден и уважаем, настоящей аристократией так и не стало, заняв свое место у самого основания социальной пирамиды Средневековья. Ну, как у основания. Ниже, конечно, были зависимые крестьяне и почему-то еще независимые горожане и общинники, но этих, и за людей то никто всерьез и не считал.
     С точки зрения же этого самого крестьянства, рыцари, конечно, вообще ничем не отличались от остального дворянства. А жизнь их была нескончаемой чередой пиров, турниров и охот, с короткими перерывами на войну и свадьбы с прекрасными принцессами. Впрочем, эту историю мы, кажется, сегодня уже где-то слышали.